Нагулялся Максимов предостаточно. Будет спать как убитый. Подавив зевоту, он выбрался из паровозика и размашистым шагом направился к вокзалу – ловить первое подвернувшееся такси.

– Ты не посеял в ее квартире семена разврата? – искренне изумлялась наутро Екатерина. – Тяжкая болезнь, Константин Андреевич. Я понимаю, можно быть правильным на словах – и всячески поощряю эту инициативу, – но на деле!.. Берегись, так можно совсем от жизни оторваться. Задумался о чем-то, нет?

– Думаю, – огрызнулся Максимов, – можно ли женщин посылать в космос?

– А зачем? – не сообразила Екатерина.

– Гы-гы, – заржал Вернер. – Это довольно далеко и вполне прилично. Отстань от него, Екатерина. Видишь, батька волнуется.

– Константин Андреевич, а вы еще раз позвоните, – подал дельный совет Олежка. – Может, вышла куда?

Повод для волнения был достойный. Ни домашний, ни сотовый телефоны Ирины Кулагиной не отзывались. По городскому номеру – длинные гудки, по мобильному – «Абонент отключил телефон»…

– Вспомнила, – хлопнула себя по лбу Екатерина. – Был подобный прецедент в местной криминальной практике. Лет уж восемь тому. Некто Черемуха – задвинутый на язвах современного общества, страстный и положительный борец с безнравственностью – узрел во сне Господа в белых одеждах и лично из высоких уст принял установку: дави шлюх! Парень был простой как рубль, года три в психушке отсидел, понабрался от мыслителей… Сунул нож под мышку, удавку в карман и отправился на божий промысел. Подцепил хорошенькую шлюшку, заволок в подвал, привязал к трубе и объявил, что на третью ночь она умрет. А пока это радостное событие не свершилось, заставлял ее читать нараспев молитвы, а когда она сбивалась или плакала, лупил палкой… Взяли «сверхсущество» на вторую ночь, когда крики из подвала уже невозможно было игнорировать. Отправили товарища обратно в психушку – с подобными общаться о загнивающем обществе. А девчонка подлечилась – и бегом на родную панель…

– Проследить жизнеописание психа? – насторожился Лохматов.

– Можно, – пожал плечами Максимов. – За восемь лет какого только дерьма не утекло. Но непохожа наша Ирина Владимировна на женщину соответствующего поведения – вот в чем закавыка… Она могла ею стать, не случись в жизни технического образования и удачно подвернувшегося бизнеса, но ведь не стала?

– А ты уверен, что не посеял в ее квартире семян разврата? – оживилась Екатерина. – Вспомни, Костик, может, хоть одно маленькое зернышко?

– Ну разве только маленькое, – задумался Максимов.

Телефон запищал как голодный галчонок. Все посмотрели друг на друга. Вернер спохватился, проглотил созревшую остроту, схватил сотовый и принялся слушать. По мере впитывания информации глаза у Вернера делались большими, детскими, улыбка – самодовольной, а к завершению разговора расплылась до ушей.

– Мерси, Элен, – порывисто поблагодарил Вернер, – ты величайший гений эпохи.

– Как странно, – пробормотал Лохматов. – Я считал, что в мире есть один величайший гений эпохи – Джордж Буш-младший.

– Даже не знаю, с чего начать, – волнуясь, возвестил Вернер. – Словом, это все о нем, Константин Андреевич. О муже супруги гражданина Шатрова.

– А это кто? – не сообразил Олежка.

– Гражданин Шатров, – догадалась Екатерина, – муж гражданки Шатровой и объект, за коим лучезарная Элен с подачи Вернера продолжала рулить.

– Везучая девушка! – воскликнул Вернер. – Сегодня в семь утра Шатров, как обычно, вышел из дома, но отправился не на работу, а совсем в другую сторону. Заинтригованная Элен поволоклась за ним и, к величайшему изумлению, оказалась на железнодорожном вокзале, где Шатров встречал омский поезд! Семнадцатый вагон, прибывший в Омск из Петербурга и прицепленный к местному фирменному составу! Из вагона прямо в его дрожащие объятия выпала хорошенькая девчушка, и они сплелись в порыве слепой, безудержной страсти! Элен там чуть не кончила.