Пьеро закрыл глаза и представил себе Розу. Он лишь вообразил, что она лежит под ним, а он нежно покусывает ей сосок. И тут же кончил, как дикий белый мустанг, вырвавшийся из загона. Пьеро лежал там, на кушетке, потный, зловонный и опустошенный, но чувствовал он себя так, будто впервые был близок с Розой. И с этого момента он будет верен ей всегда. В тот самый миг, на том самом месте Пьеро решил, что скорее умрет, чем снова прикоснется к Элоизе.

– Думаю, чтобы опять это делать, нам надо подождать, пока мы не поженимся, – сказал он монахине. – По отношению к тебе это непочтительно. Мне хочется быть с тобой, когда все остальные, и особенно Бог, будут тому свидетелями.

Вот что сказал Пьеро сестре Элоизе, чтобы избежать ее объятий. Сестра Элоиза никогда не чувствовала себя более счастливой.

Как-то днем, когда Роза с Пьеро выступали в доме одной благотворительницы, начался сильный снегопад. Снежинки падали с неба густыми хлопьями, чем-то напоминая детей, которые сгрудились вместе и катятся с горки, держа друг друга за руки. Пока Роза и Пьеро давали свое обычное представление, город неведомо для них покрыл снег. Когда они закончили спектакль, кто-то раздвинул шторы на окнах, и оказалось, что все деревья стали белыми.

Пьеро и Роза были одеты совсем не по погоде, они пришли в заношенных пальто. И хотя у них были тонкие шарфики, узлом завязанные на шее, ни у того, ни у другой не было шапок, чтобы покрыть голову. Когда хозяйка дома увидела, что они собрались уходить так легко одетыми, она стала копаться в своих вещах, чтобы найти и отдать им за ненадобностью какие-нибудь головные уборы. Для Розы женщина нашла белую меховую шапку. Она была слишком велика и несуразно выглядела на молоденькой девушке, но в такой шапке голове должно было быть тепло. А Пьеро благотворительница дала мужское пальто и пару галош, которые оказались ему велики на два размера.

Еще она им предложила взять с собой в приют фруктовый торт и чемодан, набитый старыми игрушечными плюшевыми мишками. Пьеро и Роза отправились обратно по улице как престарелая пара, магическим заклинанием ведьмы обращенная в детей. По дороге домой снежинки падали им на головы и плечи.

– Она была очень милой, как ты считаешь? – спросил Пьеро, когда они шли по улице. – Или, может быть, слишком милой?

– Мне кажется, она печальна, потому что никогда не влюблялась. Хотя ей нечего беспокоиться, потому что любви нет.

– Откуда ты знаешь?

Роза смахнула снежинку с ресницы и подняла голову, желая поймать другую языком. Пьеро вытянул руку, чтобы ему на ладонь тоже упали снежинки.

– Я читала один русский роман, – ответила она, бросив взгляд на Пьеро. – У русских на все есть ответ, потому что зимы у них очень долгие. Оттого они такие вдумчивые.

– Как случилось, что ты так много знаешь? – спросил ее Пьеро.

Одной из причин, почему Розе и впрямь нравился Пьеро, была его способность очень быстро схватывать то, о чем она говорила. Она сбилась бы со счета, решив сосчитать, сколько раз в ответ на ее особенно умные слова монахини в приюте говорили, что надо бы подумать над тем, чтобы сделать ей лоботомию.

Они прошли мимо рекламного стенда, на котором несколько наклеенных плакатов извещали о представлении, которое скоро должно было состояться в центре города.

Там были парижские танцовщицы канкана. Там была группа отбивающих чечетку танцоров из Польши. Там были воздушные гимнасты из Болгарии. Там была акробатка, утверждавшая, что она сама прислала себя в ящике из Германии. Там был «Оркестр белых летучих мышей» из России. Там была группа украинцев, стреляющих в себя из пушек. Там был русский блошиный цирк. Мужчина с развесистыми усами в меховой шапке кричал на крошечных блошек. Он перевез их через океан в чемодане с роскошной подкладкой. Каждой блохе полагалась отдельная спичечная коробка для сна. Пьеро и Роза решили, что, если бы у них было немного денег, они пошли бы посмотреть это представление.