В ту ночь мне снилась не магия, а простые радости Алиньи: как мы лазали по деревенской ограде, как несли в корзинке свежий хлеб, как мама листала сборники нот на нашем кухонном столе, растрескавшемся от солнца.

Эти сны забились в дальние уголки моего сознания, не желая его покидать, когда наутро я проснулась от Зосиного дыхания, щекочущего мне ухо.

– Выглядишь как взъерошенный тролль! – объявила она.

– Отвяжись, гоблин!

– Ведьма в туфельках феи!

– Понятия не имею, о чем ты толкуешь. – Я покосилась на сестру и увидела, что она весело смеется. Медленно села. Вместо старого платья на Зосе была белая блузка, заправленная в черную, тщательно отутюженную юбку. – Где ты это взяла?

– В шкафу нашла. Как на меня сшито! Представляешь? – Она хлопнула в ладоши и поглядела в потолок. – Спасибо, достославная богиня отеля!

– И как такое вообще возможно? – спросила я. Шкаф с виду был самый что ни на есть обыкновенный. Мешок с вещами Зоси лежал на полу. Удивительно, что она еще не украсила комнату мамиными безделушками. Над мешком висело черное платье горничной. Судя по длине, предназначалось оно вовсе не Зосе.

Я буду работать горничной.

Мне представилось, как хорошенькая Зося выступает перед гостями под шквал аплодисментов, а я прячусь по углам со шваброй в руках. «Зато мы вместе», – напомнила я себе, чтобы загасить волну зависти, накрывшую меня с головой.

Платье было сшито добротно, и на том спасибо. Я пробежала пальцами по белому кружевному воротничку – такому мягкому, что аж дух захватывало! Мне даже сделалось стыдно: а вдруг я недостойна к нему прикасаться?

– У тебя такой вид, точно тебе бриллиантовую корону пожаловали, – со смехом подметила Зося, подняв на меня глаза. – Уж не знаю, кто это все устроил, но от души ему благодарна! – призналась она и стянула с тарелки, стоявшей на туалетном столике, кусочек яблочного пирога.

– Только не говори, что богиня и пирог нам принесла.

– Он сам собой появился. Попробуй. Пахнет просто сказочно!

– А какой запах у сказки?

– Вот заодно и узнаешь! Вкус, кстати, под стать аромату! – Зося откусила кусочек и простонала от удовольствия: – Попробуй!

Я нетерпеливо схватила кусок, откусила один раз, потом другой, и сама не заметила, как от него остались одни только масляные крошки, которые я принялась слизывать с пальцев. Зося усмехнулась, а я, не обратив на нее внимания, принялась отряхивать свое старое платье. Ткань хрустела под пальцами, точно засохшая вафля.

Сестра кивнула на узкую дверь по соседству.

– Умыться можно вон там. И переоденься, пожалуйста. А то у тебя-то наряд вовсе не сказочный, не подходи в таком к моему пирогу!

Справедливое замечание. Я чуть не расплакалась, когда увидела фарфоровую ванную с мылом пастельных цветов. Оттерев кожу докрасна, я переоделась в черное платье и покружилась на месте – до того нарядной я себя в нем ощутила. Спрятав мамино золотое ожерелье под высоким кружевным воротом, я вышла из ванной.

Зося присвистнула.

– Кто бы мог подумать, что под твоими мешковатыми лохмотьями прячется такая фигурка!

– А ну тихо!

Она фыркнула.

Когда под дверь нам подсунули плотную карточку цвета слоновой кости, мы обе обернулись. На передней ее стороне золотыми буквами было отпечатано:

В памяти пронеслись события вчерашнего вечера. Кор обещал разыскать меня до инструктажа и объяснить, почему он так странно себя повел, увидев мой контракт. Над кроватью висели часы. Уже давно пробило десять.

Кор мог и забыть про свое обещание. Но, зная его, проще было предположить, что он поставил на мне крест, решив, что мне уже ничем не помочь. От мысли, что с моим контрактом что-то не так, мне стало не по себе. Долго дожидаться ответов не хотелось. Поэтому я натянула на ноги новые башмаки, найденные у шкафа, – удивительно, но и они пришлись точно впору.