Адвокатша кивнула и отправилась в свою комнату в другой конец коридора.

Я приложил ухо к двери комнаты миллионера, но там была абсолютная тишина. Пожав плечами, я отправился на первый этаж и уже почти преодолел все ступеньки, когда мне навстречу из фойе выскочила Камилла. Она несла в руках стакан с водой, и чуть было не расплескала ее, так как все тело девушки дрожало, а сама она была белее мела.

– Господи, Камилла, что стряслось?

– Отцу плохо. Я услышала, как он кричал Виктории, чтобы она принесла ему воды, похоже, он задыхался. Нужно поспешить.

Вдвоем мы ринулись наверх и увидели горничную Габриэлу, которая дергала ручку двери номера Джонса.

Отстранив перепуганную женщину, Камилла начала барабанить в дверь.

– Папа, папа, открой, что случилось? Виктория!

Ответа не последовало.

– Ничего не понимаю, – бормотала девушка, – Виктория была там с моим отцом. Когда я подошла и постучалась, она крикнула мне через дверь, чтобы я принесла воды из кулера. А теперь никто не открывает.

– Я прибиралась в четырнадцатом номере, оттуда сегодня съехал отдыхающий, – запинаясь, объяснила Габриэла. – И вдруг услышала, как кто-то захрипел, а потом раздался крик. Я вышла посмотреть, но все стихло. А дверь в комнату мистера Джонса оказалась заперта, я не смогла войти.

– Камилла, ступайте и разбудите доктора Томаса, комната пятнадцать. Может потребоваться помощь медика, – скомандовал я. – А вы, Габриэла, принесите ключ от номера, у вас же есть дубликаты от всех помещений?

Горничная кивнула и побежала в соседний номер, а Камилла уже барабанила в комнату доктора. Он долго не открывал. Мне тогда показалось, что Габриэла ходила за ключом целую вечность.

– Что у вас тут стряслось? Подняли шум на весь отель, – услышал я за спиной и, обернувшись, увидел Веру Николавну. Она щурилась на свет, запахиваясь в цветастый бордово-черный халат.

– Я надеюсь, что ничего страшного не случилось, но вам придется найти миссис Джонс. Посмотрите, у себя ли она. С миллионером что-то произошло, я послал его дочь за доктором Томасом.

Вера Николавна сделала озабоченное лицо и резво скакнула к соседнему номеру Виктории. Через минуту подошла Габриэла. Выхватив пластиковую карточку из рук горничной, я приложил ключ к электронному замку, после чего что-то щелкнуло. Я с силой толкнул дверь.

– Если вам захотелось услышать, как ругаются матом американцы, вы выбрали верный способ, – заметила, возвращаясь, Вера Николавна. – Сейчас он вам голову оторвет. Кстати, его жена мирно спала в своей постели. Я разбудила ее, и она уже одевается.

Стараясь соблюдать спокойствие и чувствуя за спиной дыхание вездесущей Веры Николавны, я вошел в комнату, нащупал выключатель и включил свет. Вера Николавна и почти плачущая горничная ввалились следом за мной.

Секундой позже Габриэла, пронзительно вскрикнув, зажала рот руками.

Миллионер лежал поперек кровати, широко раскинув руки. Лицо его застыло и выражало страшную муку. Я тут же понял, что мы опоздали.

– Пропустите, пропустите, – услышал я голос доктора Томаса, и мы все расступились.

Коротышка протирал глаза и постоянно зевал, но все же смог бегло осмотреть мистера Джонса.

Когда Томас закончил и повернулся к нам, его недоуменный и расстроенный взгляд сказал мне все. Сомнений уже не оставалось.

– Что с ним? – еле слышно пробормотала Вера Николавна.

– Боюсь, уже ничего нельзя сделать. Он мертв.

Крик Камиллы заставил нас вспомнить, что она тоже в комнате. Мы с Верой Николавной быстро вывели девушку в коридор, и я попросил учительницу позаботиться о ней. Мисс Джонс нельзя было оставлять одну, а Вера Николавна, как никто другой, подходила на роль сиделки.