Люба явно жаждет склоки, и я понимаю, что нарываюсь. Но настолько охватывает злость и отчаяние на судьбу, на обстоятельства, что уже на все готова. Вот за что все это? Я в жизни ни с кем не ссорилась, не конфликтовала! Всегда все решала дружелюбием. Как же я устала! Еще и с папой плохо. Надо узнать в какой он больнице!

Достаю из сумки телефон, набираю Марьюшке.

Не отвечает. Пишу сообщение. И все это время Люба пялится на меня, стоя на пороге.

– Мне кажется ваш кавалер скоро в розыск подаст.

– Вот ведь сучка болтливая!

– И салат с креветками, кстати. Очень вкусный! Приятного аппетита.

– Черт, я вспомнила! Дошло! Ты та самая беглянка! Золушка, – выплевывает это слово как самое ругательное. – Евгений упоминал. Сбежавшая из золотой клетки принцесса. Или, если уж по факту, дура, что отвергла Евгения.

– Да, вы просто Шерлок, – улыбаюсь. – Вы правы, я предпочла карьеру.

– Карьеру официантки?

– Я не понимаю, Люба, что вы от меня хотите? Вас ждет за столиком салат и замечательный мужской экземпляр, – снова выдаю идиотскую улыбку.

– Хочешь сказать, ты мне его уступаешь по доброте душевной? Дорогуша, ты мне не соперница, поняла? Чтобы я тебя больше рядом не видела!

– Не приходите в этот клуб и не увидите.

– Это тебя в этом клубе больше никто не увидит.

– Правда? Вы такая влиятельная?

На лице девицы выступают красные пятна, ей явно не нравится мой острый язык, а я сама понять не могу, откуда во мне взялось все это. Обычно я совершенно не такая.

Скорее наоборот, слыша хамство теряюсь с ответом. Видимо меня уж совсем потрясло это странное столкновение.

– Что здесь происходит? – как же я рада услышать голос Анжелы. – Злата, ты опять устроила себе перерыв? Иди в вип, там еще раз надо полы вымыть.

При этих словах на лице Любы появляется огромное удовлетворение.

– Да, конечно, поспешно ухожу, слыша:

– Извините, но гостям сюда нельзя.

Любу наконец выдворяют обратно к ее спутнику.

Меня же после мытья полов переводят на кухню. Работа утомительная, зато не вижу парочку. Так что меня все устраивает. Конец смены. Чаевые в пролете, потому что к гостям больше не выходила. Ну и плевать. Больше я ни ногой сюда. Оказавшись в комнате персонала, первым делом проверяю телефон. Марья прислала ответ:

У твоего отца было высокое давление, он во второй городской. Идет на поправку, через два дня выписка. Не переживай сильно, дорогая. Он себя работой загнал, ты тут ни при чем. Я езжу к нему каждый день, обеды вожу. Все нормально. Как сама? Переживаю за тебя, милая.

Сообщение Марьи очень успокоило. Завтра навещу отца. Надеюсь, сможем поговорить нормально.

– Ты можешь ехать домой, – говорит Анжела.

– Спасибо.

Время полночь. Вызову такси. Хорошо, что завтра не надо на учебу.

– Странно, – бормочу себе под нос. Потому что в моем шкафчике нет вещей, чтобы переодеться!

Телефон, косметичка с расческой, пальто…

Но ни спортивных тренировочных, ни толстовки…

Куда они подевались?

Это розыгрыш?!

Если так, то мне совсем не смешно. Я помню, как вешала в шкафчик эти вещи! Куда они делись!

Анжела помогает мне искать. Вплоть до того, что открывает каждый шкафчик.

Потом на ум приходит Люба. Не ее ли проделки? Ну что за идиотская месть! У нас была словесная пикировка, вещи тут при чем?!

Ладно, куда хуже было бы потерять телефон. Или ключи от квартиры Рахимовых. Было бы жутко неловко!

Надев плащ, беру сумку и выхожу на улицу. Такси ждет. Толстовка была любимой. Ладно, Люба не съела же вещи. Наверняка сунула в какой-нибудь угол укромный в клубе. Шутница блин! Анжела обещала позвонить или написать, если одежда отыщется.

Перед дверью квартиры я нервно поправляю волосы. Так, надо в плаще пробраться в свою комнату. Не хватало в клубной униформе Кайхану Ахметовичу на глаза попасться. Почему-то, даже мысль о подобном развитии событий пугает. Отец Наили вряд ли оценит иронию ситуации. Да и слишком много придется объяснять.