— Очень приятно, — выдавила я незнамо какими усилиями. — С днём рождения вас. Замечательный праздник.

Это был максимум, на который меня хватило. Карим прожигал меня взглядом, укрыться от которого было невозможно. А я будто вернулась на три недели назад. Сейчас он не прикасался, а я чувствовала на теле его хватку, слышала тяжёлое дыхание над ухом и чувствовала грубые толчки.

Тошнота подкатила неожиданно, пришлось сделать глубокий вдох. Карим посмотрел ниже — на мою грудь, на ноги и снова в лицо. От него исходило презрение, какого я не чувствовала в жизни.

Алия извинилась и упорхнула, оставив нас наедине.

— Очень интересно, — сказал он, почти не шевеля губами.

— Вы ничего не…

Он поднял руку ладонью вверх, и я осеклась.

Больше ничего не сказав, Карим пошёл навстречу высокому седовласому мужчине, только легче мне не стало. Неожиданно начала кружиться голова, и я инстинктивно попыталась за что-нибудь ухватиться, но пальцы скользнули по воздуху.

— Ты как? — Алия принесла ещё один бокал и тарелочку с крохотными пирожными. — Бледная какая-то. Папа тебя, что ли, напугал? — спросила она со смешком.

— Да что-то… — Я спряталась за напускной улыбкой, самой мне показавшейся жалкой и неправдоподобной.

От одного взгляда на пирожные стало ещё хуже. Вину я бы предпочла стакан воды, и всё же взяла бокал.

— Мама сегодня такая красивая, а отец ей даже ничего не сказал. Вот что этим мужикам нужно? Я бы на его месте…

Слушая вполуха, я отыскала Мадину. Красивая — мягко сказано.

И снова комната с огромной деревянной постелью, взгляд Карима — жгучий и злой, и абсолютная невозможность противостоять ему.

— Аль, извини. Мне надо на минутку.

— Куда тебе надо?

Видимо, посмотрела я достаточно выразительно, чтобы до неё дошло, и, отдав вино обратно, пошла в туалет. После единственного глотка стало совсем нехорошо.

Плитка на полу была холодная. Прислонившись спиной к стене, я сидела, пытаясь отдышаться.

Я спала с отцом лучшей подруги…

При этой мысли тошнота подкатила опять, только в желудке у меня уже ничего не осталось. Кто-то дёрнул ручку двери, через пару минут ещё раз, а я всё не могла заставить себя подняться.

— Так не бывает, — прошептала и услышала ответ внутреннего голоса: «бывает».

От пола себя отскрести всё-таки пришлось. Не хватало ещё, чтобы сюда начали ломиться. Надо было срочно уезжать, главное — не встретиться с отцом Алии. Но только я подошла к кухне, с которой можно было выйти через заднюю дверь, увидела Мадину.

— …хоть раз?!

— У меня были дела, Мадина. Если я вернулся позже, значит, у меня были причины, — услышала я и моментально покрылась мурашками. Голос принадлежал Кариму.

— Какие причины?! Я организовала праздник, всех собрала! А у тебя причины?! Почему нельзя хоть раз сделать по-человечески?! Почему я должна развлекать твоих гостей?!

— Потому что ты живёшь на мои деньги! За то, что ты организовала, плачу я. За то, что ты ешь, что носишь, плачу я. Так что замолчи и иди развлекай моих гостей.

На кухне что-то грохнуло. У меня подпрыгнуло сердце. Мадина вышла из кухни с перекошенным злостью лицом и быстро, не заметив меня, пошла к гостиной. Я было хотела юркнуть под лестницу, но тут в дверях появился Карим.

Наши взгляды столкнулись. По его скулам ходили желваки, глаза были абсолютно чёрные.

Я попятилась. Он стиснул челюсти, а у меня сжались внутренности. Рядом никого, я в его доме, в его абсолютной власти.

Он сделал шаг в мою сторону.

— Подойди, — приказал тихо, но лучше бы рявкнул.

Платья как будто не стало. С тем же успехом я могла стоять перед ним голая.

— Подойди сюда.

Он подождал несколько секунд и сам пошёл ко мне. От страха у меня вспотели ладони, а сердце заколотилось сильнее. Захочет убить — убьёт, захочет взять — возьмёт, и ничто не будет ему помехой.