Одержимость маленькой шлюшкой.

Но красивая ведь, зараза. Большие невинные глаза, кукольное личико с пшеничного цвета волосами и тонкий девичий стан. Не должно ее было быть в том блядюжнике. Хотелось взять ее и сломать, разобрать на мельчайшие детальки, не допустить, чтобы ведьма околдовала. Но позволил. И теперь хочу повторить это еще раз, когда вновь и вновь проигрываю в голове образ сводящей с ума девчонки.

Злюсь сам на себя, кусая зубами сигару. Вспоминая, какие мягкие у нее губы. Вот на хера? А как пахнет эта девчонка? Чистотой и совершенством. Ванилью и медом. Нежностью с пряной ноткой бунтарства, которое сама тщательно скрывает. Но мне хватило секунды, чтобы подсесть на ее острый язычок. И теперь мне хочется узнать, как далеко моя милая Бунтарка способна зайти?

Проклятье, кажется ее невинный запах до сих пор раздражает мои нервные окончания, выжигает легкие к чертям собачьим. Будь она не ладна! Я никогда не возвращаюсь за сексом к одной и той же дырке. Принцип у меня такой. Одноразового использования. И к ней бы не вернулся, хотя солгу сам себе, если не скажу, что она привлекла меня.

И дело не в сексе. Не в том, что она истекала девственной кровью на моем члене. Что-то было в этой девчонке, но что? Какая-то ничтожная искра, которая смогла проделать заметную трещину в моих принципах. Поэтому еще в ту ночь я решил, что найду ее.

Сжав кожаный руль до скрипа в руках, выжимаю педаль газа в пол.  Абсурд. Всего лишь шлюха. Одна из них. Или нет. Какая она шлюха, если я был у нее первым? Последним и останусь. Это решение мне изменить не под силу.

Особенная? Хрен знает. Все равно будет моей, каким бы безумием не несло от этой идеи.

Сама подписала себе приговор, а роль палача я возьму на себя. Теперь она моя жертва. А я зверь. Голодный и злой, потому что мне было мало. Хитрожопая сучка ускользнула от меня.

Сначала кончила подо мной пару-тройку раз, а потом огрела бутылкой виски и сбежала.

И если бы не проклятый интерес, что эта дрянь вызвала во мне, она была бы уже в карцере для тех, кто не умеет обращаться с клиентами. Орлов им спуску не дает. Но по неизвестной мне причине, я не хотел, чтобы ей причинили боль.

Никто не имеет права делать это с ней, никто, кроме меня.

Именно поэтому я не сказал Орлову ни слова о том, как упорхнула от меня его бабочка. Потому что знал, найду ее и сам придушу, вот только не думал, что это произойдёт так скоро. Не в доме моей дочери. Не вместе с Асей. Больше рядом ноги ее не будет. Все что угодно, но не дай Бог узнаю, что моя дочь причастна к развлечению подруги, убью обоих.

Сука! Терпеть не могу терять контроль над собой. Но с этой я имею все шансы слететь с катушек. Скажу больше, теперь я хочу с них слететь. Она сама зажгла во мне инстинкт гребаного хищника. И я сожру ее, выпью до последнего стона и отравлю, чтобы не досталась больше никому.

За последние два дня я сотни раз приходил в раздражение из-за того, что думаю о ней, хотя не должен. И сейчас думаю, даже когда обжигаю босые ступни о холодный мрамор, прежде чем погрузиться под поток прохладной воды. Смыть с себя все к черту. Вот только как смыть то, что забралось клещом под кожу?

Я не ждал, что моей одержимостью станет маленькая шлюшка. Но это произошло.

И только за то, что она так быстро забралась мне в голову, я готов свернуть ее тонкую шейку.

Какого вообще хера я одурел от нее, как от эксклюзивного метадона?

Нет, до вечера я не дотерплю.

Я должен избавиться от этого привыкания, иначе меня разорвёт.

Вот только ни разрядка в душевой, ни бутылка виски не в силах искоренить глубоко сидящее внутри желание оказаться именно в ней.