Я прикрываю глаза, решая, что моя доброта ни до чего хорошего не доведет, но бросить ее перед роддомом просто не могу.  Не по-мужски это как-то. Достаю из машины сумку и, поддерживая Иру за локоть, иду  в сторону приемной.

Пять ступенек вверх даются ей с трудом, она крепко держится за мой локоть, дышит громко-громко, и мне становится страшно, уж слишком бледной и измученной она выглядит

— Доктора! Срочно! Девушка рожает, – громко выкрикиваю, открывая дверь.

Кажется, никто не реагирует. Медсестра, которая все так же сидит за столом и ведет какие-то записи в журнале, лишь равнодушно приподнимает взгляд при нашем появлении. И на этом все. В этот момент Ира вновь вскрикивает, и внутри меня начинает зарождаться злость на медперсонал.

– Ты что, оглохла? Девушка рожает! — уже не церемонясь, шиплю я. 

— Здесь каждый час кто-то да рожает. Успокойтесь и присаживайтесь, запишем ваши данные, – кивком головы указывает в сторону ряда стульев у стены. –  Договаривались? – равнодушно спрашивает она.

— Да, с Величко, — хрипло отвечает ей Ира. 

После ее слов медсестра хмурится и поднимается со своего места.

— Величко утром попал в аварию, сейчас кого-нибудь позову. Ждите.

Девушка куда-то убегает, я же нервно расхаживаю туда-сюда, вздрагивая от каждого вскрика Иры. Неужели и в самом деле все так ужасно? Девушка кажется слишком бледной, в глазах плескается страх, который передается даже мне. Что я вообще здесь делаю? Я должен был давно забыться крепким сном.

— Я – дежурный врач Григорий Леонидович, буду принимать у вас роды вместо Величко, — подходит к нам совсем уж молодой врач, который не вызывает во мне никакого доверия. — Проходите, я осмотрю вас. 

Они с Ирой исчезают за дверью, я же в растерянности остаюсь с чёрной сумкой посреди коридора, не зная, что делать. В конце концов просто решаю сесть на стул у стены и подождать. Но не успеваю. Из-за двери появляется тот самый врач и встревоженно выкрикивает: 

— Лиза, бегом каталку, у неё уже воды отошли и раскрытие четыре пальца. 

Понятия не имею, что это значит, но лицо доктора выглядит настолько встревоженным, что  я начинаю волноваться еще больше. Начинается какая-то суета, и я снова понятия не имею, что делать, поэтому, когда Иру везут на каталке вдоль коридора, следую за всей этой процессией. 

— Мне противопоказаны естественные роды, сделайте мне кесарево, пожалуйста, — сквозь слёзы умоляет она. 

— Поздно для кесарева, ребёнок уже на подходе. 

— Что происходит? — вклиниваюсь в разговор. 

— Да вы не волнуйтесь так, здесь у нас у каждой второй противопоказания какие-то, но рожают сами и все в порядке, — успокаивает Иру акушерка, а потом обращается ко мне: 

— Вы на партнерские роды? Идите за Аллой, она даст вам халат, бахилы и маску. 

— Нет-нет-нет, никаких партнёрских родов, я... 

— Значит, как сделать ребёнка, так вы, мужики, лезете в первые ряды, – заводится она, –  а как поддержать жену — сразу в кусты. Тогда ждите перед родильным залом. Только халат и бахилы все равно наденьте. Хорошо хоть, этот трезвый, а то днем был один тут у нас папашка: жена еще родить не успела, а он уже отметил.

В общем, не знаю, как так получилось, но вместо того, чтобы с чистой совестью уехать домой, я сижу в коридоре в дурацком белом халате, который мне совершенно не по размеру, и вздрагиваю каждый раз, когда из-за двери напротив доносится душераздирающий женский крик. Мне становится как-то не по себе. В какой-то момент я задаюсь вопросом, что я, черт подери, здесь делаю, и даже собираюсь уйти, но спортивная сумка в руке не даёт этого сделать. Не оставлять же ее здесь.