Его глаза непрерывно двигались, отмечая малейшие детали.

«Одинокий встревоженный слон…» Сначала в голове у Лукреции вертелось это сравнение, потом его вытеснило другое. Каценберг напомнил ей Ганеша, божество со слоновьей головой из индуистской мифологии.

– Сейчас вы сравниваете меня со слоном, – догадался он. – Откуда я знаю? Вы не отрываете глаз от моих оттопыренных ушей. Когда люди смотрят так на мои уши, это значит, что они сравнивают меня со слоном.

– Я думала скорее об индийском боге Ганеше.

Гора повернулась, порылась в книгах и предъявила статуэтку божества.

– Ганеш, бог знаний и веселья. В левой руке у него книга, в правой горшочек с вареньем. Вам известна легенда о Ганеше? – спросил он.

Девушка помотала головой.

– Его отец Шива вернулся как-то раньше обычного, обнаружил ребенка и принял его за возлюбленного своей жены Парвати. Он тут же выхватил меч и обезглавил его. Парвати объяснила ему, что он отрубил голову собственному сыну. Удрученный отец извинился и обещал заменить голову ребенка головой того, кто первый к ним придет. Первым оказался слон.

Лукреция Немрод указала на крохотного грызуна в ногах бронзовой статуэтки.

– А это что?

– Его верховое животное. Ганеш – слон, передвигающийся стоя на мыши.

Он пожирал рыжую девушку глазами, стремительно поглощая фотоны, отскакивавшие от ее кожи и одежды. Кто эта нахалка, упорно его донимающая?

Результаты осмотра: миниатюрная, метр шестьдесят, пятьдесят килограммов. Руки мускулистые. Грудь упругая. Большие живые глаза изумрудного цвета. Длинные рыжие ресницы. Маленькая ножка. Глубокое мерное дыхание. Спортивная. Цепкий взгляд. Во рту жвачка. Симпатично держит головку. Наверное, занималась в детстве классическим танцем, отсюда эта грациозность.

«Какую нелепую парочку мы составили бы, если бы стали сотрудничать!» – мелькнуло в голове у Лукреции Немрод. – Комедийная парочка Лорел и Харди, новый вариант».

Она вздохнула.

– Я пришла попросить прощения. В прошлый раз я вела себя невоспитанно.

– Я тоже, – ответил он. – Мы квиты.

– Я не знала, что вы поборник ненасилия.

– Это что-то меняет?

– Такие, как вы, получив пощечину, подставляют другую щеку.

– Это все старомодно. Новые сторонники ненасилия опускают голову, чтобы избежать пощечины. Так они не дают напавшему совершить насильственный акт и смутиться.

– Я вас оскорбила, обозвала идиотом, дураком, му…ком!

Лунообразное лицо расплылось в плотоядной улыбке.

– Знаете, что идиот – синоним imbecille, то есть человека, не имеющего посоха? Имеется в виду тот, кто не нуждается в костыле, чтобы не упасть. Но ведь жить без опоры на догму, на жесткий принцип, без оглядки на авторитет – это смело, вы согласны? Вот я и надеюсь как можно дольше оставаться таким идиотом.

Лукреция Немрод почтительно потупилась.

– В «дураке» я тоже охотно узнаю себя. На латыни stupidus – тот, кто оцепенел. Получается, что дурак – тот, кто всему удивляется, кого все восхищает. Надеюсь всегда оставаться таким дураком. Кстати, на греческом «идиот» значит «своеобразный». Идиотизм – своеобразие языка. Я надеюсь быть своеобразным. Что до «му…ка», то ведь это слово – производное от полового органа, а что может быть лучше того, что дарит жизнь? Искренне надеюсь оставаться му…ком, ну, и до кучи идиотом, дураком, кретином.

Она осторожно переступала среди книг.

– В редакции говорят, что вас изменила одна книга. Что это была за книга?

Судя по всему, он отлично ориентировался в этом своем нагромождении. Один шаг – и он оказался рядом с холмиком из книг, извлек из него одну и показал ей. На обложке были изображены какие-то существа, идущие к встающему из-за горизонта солнцу. Книга больше смахивала оформлением на приключенческий роман, чем на учебник.