Нет сомнения, что мои открытия смутят все научное сообщество, все убеждения которого будут опрокинуты с ног на голову. Тем не менее истина есть истина, с ней ничего нельзя сделать, она неопровержима. Сколько ни старайся ее утопить, она рано или поздно все равно всплывет. Поэтому я умоляю тебя – того, кто меня читает, – помочь мне. Если меня убьют, распространяй мою тайну, дабы она не погибла вместе со мной».

Лукреция продолжила шарить лучом фонаря по комнате. Над креслом обнаружился смешной рисунок: рыбешка спорила с большой рыбиной. «Мне кажется, мама, – говорила она, – что некоторые из нас вылезли из воды и ходят по суше. Кто они?» – «По большей части это недовольные», – был ответ матери.

Чья-то рука решительно перечеркнула эпитет «недовольные» и заменила его «беспокойными».

Называлась карикатура «Секрет эволюции».

Журналистка приготовилась продолжить осмотр помещения, как вдруг снова услышала негромкий звук. Но в этот раз дело было не в мыши: кто-то возился с замком входной двери. Лукреция резко выключила фонарь и спряталась за кухонной дверью. Неизвестный справился с замком и проник в квартиру.

Новая молния за окном позволила Лукреции, прильнувшей глазом к замочной скважине, разглядеть мужчину среднего роста, в мокром плаще. Он достал из своего тяжелого с виду мешка обезьянью маску, надел ее и тоже включил карманный фонарь.

Грабитель? Маловероятно. Опрокинув вверх дном большую канистру, он стал расхаживать по комнате и поливать бензином ковер, потом письменный стол – его особенно обильно. Потом отошел к двери и достал коробок спичек. Чиркнув, он загляделся на огонек, не торопясь устроить пожар.

Поклонение огню. Секунды промедления хватило Лукреции, чтобы наброситься на незнакомца. Первым делом она задула его спичку, потом, пользуясь эффектом неожиданности, врезала ему коленом в промежность. Мужчина взвыл. В прорезях маски она увидела глаза, полные удивления и боли. Прежде чем он понял, что происходит, она нанесла ему удар кулаком в живот, потом ребром ладони – по кадыку. Осталось заломить ему руку за спину и повалить на пол.

Молния снова распорола сиреневое небо, в следующее мгновение все предметы в комнате содрогнулись от раската грома. По обоям потекли тени от дождевых капель на оконном стекле.

– Вы кто? Что вам здесь понадобилось?

Она больнее вывернула ему руку. Он не должен был сомневаться, что еще одно умелое движение – и она вывихнет ему плечо. Стоны, заглушенные маской, свидетельствовали о его понятливости.

– Пришли уничтожить улики? Говорите, живо! Кто вы такой?

Она взялась его переворачивать, чтобы стянуть с него маску, но он воспользовался этой оплошностью, чтобы вырваться и метнуться к лестнице. Она бросилась за ним.

– Стойте! – крикнула она ему вслед, в лестничный колодец.

Но незнакомец уже выскочил на улицу, где тут же смешался с толпой мокрых, горбившихся под дождем людей.

Безликое человеческое существо среди сотен других анонимов.

ОН разглядывает соплеменников.

Те образовали круг у трупа гиены.

ОН не знает, сколько их здесь.

ОН умеет считать только до пяти – столько у него пальцев на правой руке. Все, что превышает это количество, – уже «много». Значит, у него многочисленная стая.

ОН не знает их имен. У них нет имен. ОН различает их по местам в иерархии стаи или по особым физическим свойствам.

Главнее всех остальных вожак стаи. Шерсть у него на загривке слегка поседела. Похоже, обладание властью способно изменять окраску шерсти. Во всяком случае, ОН замечает, что у самцов его возраста, лишенных власти, спины темнее.

Вожак стаи не очень велик размером, но у него широкие плечи и грудь колесом. Он обидчив и агрессивен. У него привычка хлопать всех по голове, напоминая, кто главный. Если кто-нибудь из самцов вздумает оспаривать его власть, эти хлопки предостерегают: «Либо ты принимаешь мои удары, либо выходи на бой».