- Это как?

- Ты жиголо.

- Что?!

- Ну это когда мужчина живёт и обслуживает женщину за день…

- Я помню, что это значит! - прервал меня Пантелей, видимо, не желающий мириться с подобной действительностью. - Какого хрена мне это нужно?!

- Ну ты всегда считал, что достоин большего. И вот удача тебе улыбнулась.

- Подожди. Но если я ушел из-за денег, это ж заработок, - Пантелей поморщился. - Почему я не даю деньги на детей? Или ты слишком гордая и не берешь? - нахмурился он, а следом сжал челюсти и шумно задышал.

- Тебе нужно лечь!

- Отвечай!

Я медлила, перебирая в голове подходящее объяснение. Тем более на первых порах занималась этим регулярно.

- Ты сорвал джекпот. Страсть и новая роскошная жизнь. А мы. Здесь. Выбор был очевиден.

- Для кого очевиден?! Это я тебе сказал сам?

- Не сказал, - облегчила себе задачу я. - Пришел, забрал вещи и ушел.

- Какие вещи?

- Все твои.

- Зачем мне в новой жизни старье?

- Ну не все, - спохватилась я. - То, что тебе было нужно. Все “старье” я выкинула через месяц.

- Ты была настолько уверена, что я не вернусь? - лицо Пантелея вытянулось.

- Да. Ровно столько мне понадобилось, чтобы понять, что я не приму тебя назад.

- Почему?

- Потому ты бросил меня в тот момент, когда твоя помощь нужна была больше всего.

- Мне не нравится твой рассказ. В нем что-то не сходится.

- А я тебе скажу что. Ты себе в нем и не нравишься! А не сходится у тебя в нем нынешнее, вылезшее из подсознания представление о порядочном человеке, с тем, кем ты был. Всё, иди ложись! Пантелей, тебя шатает!

- Нет, не это. Зачем ты рассказываешь мне о том, каким подонком я был, если можно…

- Нельзя, Пантелей! - истерично хохотнула я. - Из тебя же даже сейчас, когда ты без памяти, лезут замашки той роскошной жизни.

- Неправда.

- Тогда отпусти меня и иди ложись. Мне нужно поднять дочь, иначе она будет долго засыпать вечером, и готовить ужин. Для тебя в том числе, - бросила я ему заманчивый “сахарок”.

“Сахарок” сработал, но только наполовину.

Пантелей выпустил меня из рук. Открыл дверь, слегка пошатываясь вышел из чулана.

Я вылетела вслед за ним, обогнала и поспешила в спальню к детям.

- Я тебе не верю, - прилетело мне в спину. - Скорее всего ты просто не знаешь настоящей причины.

Я не обернулась. Ну хоть не обвинил, что специально!

На секунду мне опять стало стыдно, но уже по привычке воскресила в памяти самоуверенную хамскую улыбку Пантелея рядом с разбитым курятником и стыд отступил.

Валюшка ни в какую не хотела просыпаться. Со всем этим спасением отмороженного ее режим сбился, но вечером его непременно нужно было скорректировать. Поэтому с разрывающимся сердцем я подняла хныкающую дочь, взяла ее на руки и отправилась на кухню.

На кухне меня ждал сюрприз.

Комната была небольшая. Если не сказать, маленькая. В её дальнем углу, рядом со шкафом стояло старое кресло. Я пользовалась им для ночных кормлений дочери до семи месяцев, а потом успокаивала ее ночью же, когда резались зубки. Сейчас у нас был относительно спокойный период и кресло было занято кастрюлями и пластиковыми контейнерами.

Было.

- Я посижу здесь, - сообщил мне его величество “плевал я на рекомендации врачей”, поудобнее пристроил свой зад в кресле и вытянул ноги, слегка задев пирамиду выстроенную из того, что он снял с кресла.

Пирамида качнулась, но устояла.

Хренов архитектор!

Меня нервировала идея такого присмотра. Но сил на противостояние уже не было. Поэтому я без слов обошла стол и принялась раскладывать продукты для готовки.

Все ещё полусонная Валюшка у меня на плече недовольно засопела, а потом и заплакала.

- Сейчас, сейчас, доченька. Твоя кашка уже почти готова, - приговаривала я несмотря на висящего на мне ребенка и ловко орудовала кастрюлькой и банкой.