– Знакомое меню, видел в немецких блиндажах! – усмехнулся отец, читая меню в дневнике Симонова в 1982 году.

Читаю в интернете: холодный период года во Владикавказе длится с ноября по март. Отец мог бы подтвердить, что зима там довольно мягкая. Изредка, лишь когда через горы проникает арктический ветер, наступают слабые морозы, чередующиеся с оттепелями. Выпадает, как правило, дождь со снегом.

В приподнятом настроении встречали курсанты 1942 год. Уверенности придавали последние события, да и новогодняя речь, с которой по обычаю выступил Председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Калинин.

«Новый год, – отмечал “всесоюзный староста”, – начинается при хороших перспективах. На значительной части фронта гонимый Красной армией враг отступает, а во многих случаях в беспорядке бежит, оставляя в наших руках танки, пушки, пулеметы…».

С нетерпением отец и его земляки ждали сообщений из Крыма. Оптимизма прибавила сводка Совинформбюро за 3 января. Сообщалось, что в одной только Феодосии было уничтожено свыше двух тысяч немцев и румын, на Керченском полуострове захвачены многочисленные трофеи. Глядя на фотографии пленных и разбитой вражеской техники, опубликованные в газетах, казалось, не за горами победа и следующий Новый год будет праздноваться в мирное время.

С каждым освобождённым населённым пунктом, каждым захваченным документом оккупантов открывалось, как бесчеловечно вели себя крестоносцы европейской культуры. 7 января центральные газеты публиковали ноту наркома иностранных дел Молотова «О повсеместных грабежах, разорении населения и чудовищных зверствах германских властей на захваченных ими советских территориях».

Звенящая тишина стояла в учебных классах, когда преподаватели зачитывали документ. И вот прозвучало знакомое отцу и его землякам название: в Керчи жертвами стали около семи тысяч мирных жителей – стариков, женщин и детей.

Позже, когда будет опубликован дневник военкора Симонова, побывавшего той зимой в Феодосии, отец прочтёт о том, что творилось при оккупантах. 3 декабря 1941‑го нацисты расстреляли 917 евреев, начиная с 12-летних. Детей моложе, усыпив, отдали матерям перед расстрелом, так что их закопали живьём. Через 9 дней уничтожили 300 крымчаков. «Такую же участь готовили для караимов. Но не успели»163.

Поведение «цивилизаторов» характеризуют их документы. Вот выдержки из приказа по 101-му немецкому мотополку 18-й танковой дивизии от 12 декабря 1941-го: «Населенные пункты на прежней позиции и перед новой позицией полностью разрушать… Всех мужчин, способных носить оружие, задерживать и отправлять на сборные пункты военнопленных.

…По всем мужчинам и женщинам, появляющимся на участке дивизии пешком, на санях или на лыжах, открывать огонь без предупреждения. Скот и продукты питания забирать с собой…»

А вот приказ, отданный командиром 98-й германской пехотной дивизии 24 декабря 1941‑го перед отходом. «Следующие местности сжигаются арьергардами (не саперами): Кузовлево, Чернишня, Орехово, Ольхово, Сережкино, Круалино, Успенское, Борисово, Глядово, Искра, Минково. Приготовить эти населенные пункты для зажигания… Кроме того, все имеющиеся запасы сена, соломы, продуктов и т. д. сжечь. Все печи в жилых домах вывести из строя закладыванием ручных гранат...»164

Это не было чьей-то личной точкой зрения. В середине января 1942-го отец мог прочесть в газете «Красная звезда» приказ командующего 6-й германской армией фон Рейхенау от 10 октября 1941-го «О поведении войск на Востоке». Он был обнаружен в архиве, брошенном немцами при бегстве из города Калинина, и впоследствии фигурировал на Нюрнбергском процессе.