Он несколько раз уточнил, точно ли мне нужно сюда, и предложил поехать к нему. Просто переночевать.

Странное предложение, не правда ли?

На счастье, настаивать не стал.

«Записал тебя всё-таки в ряды падших женщин», – подсказывает внутренний голос.

Неприятно, но я ведь сама этому поспособствовала! Как ни крути, а голову нужно включать!

Эмоции спали, но мне до сих пор хочется высказать Лиле всё, что я о ней думаю!

– Яся, солнце мое, как ты вовремя заглянула сегодня! – произносит хозяин нашей круглосуточной кофейни, когда мы остаемся вдвоем. – Артем не вышел на смену, и я уже думал, самому придется становиться за прилавок. Как ты тут оказалась? Ночами ведь отказываешься работать.

– Почувствовала, наверное, – отвечаю легко. – Планы на вечер немного изменились… А в общежитие идти уже поздно. Ничего лучше не придумала, как приехать сюда.

– Судя по цене того «Роллс-Ройса», на котором приехала, планы на вечер у тебя грандиозные были, – посмеивается Альберт Адамович, встав у меня за спиной. – Ой, да не смущайся ты так. Аж уши порозовели.

Ему хорошенько за пятьдесят, и, возможно, для него подобные разговоры действительно, пустяк, но я напрягаюсь всем телом. Каждая мышца буквально цепенеет, а в позвоночник медленно вгоняют металлический штырь.

– Вы всё неправильно поняли… – зачем-то оправдываюсь, густо краснея до кончиков волос.

Дурная! Дурная привычка!

Увы, отделаться от нее очень трудно. Формировалась годами.

– Дело молодое, – отмахивается босс. – Тем более для таких, как ты, девочек.

Шумно сглотнув, я нахмуриваюсь. Стараюсь понять, какой именно смысл он вкладывает во фразу: «Таких, как ты».

Закусив губу, я стараюсь прогнать неприятные мысли, которые ведут меня привычной дорогой прямиком в самокопание.

Так бы и продолжила гадать, уточнять у него или нет, но дверь кофейни распахивается, и в помещение вваливается большая компания подростков. Парней семь, немного младше меня.

Они галдят и по несколько раз меняют состав заказов. Даже при всём желании расспросить Альберта Адамовича, мысли о нем со скоростью пули вылетают из головы.

***

В воскресенье в обед я с трудом разлепляю глаза. С непривычки ноги гудят, а зрение отказывается фокусироваться.

В общагу я попала в восемь утра, наспех приняла душ и завалилась в нерасплавленную постель.

После смерти отца мама долго пребывала в депрессии, а после, спустя год, нашла утешение в объятьях женатого мужчины. У него было много вредных привычек, которые мама быстро переняла. Отношения с ним продлились недолго, но свято место пусто не бывает, и жить вместе с нами стал другой её кавалер.

За восемь лет их было много, и каждый следующий был хуже предыдущего.

Лет с тринадцати я упорно старалась бывать дома пореже. Не хотелось видеть, как деградирует мама, да и неприятно было ловить на себе сальные взгляды нетрезвых мужиков, которые через одного просили называть их «папочками».

Воспоминания из разряда «как вспомнишь, так вздрогнешь».

Но сейчас не о том. Примерно в то же время я начала искать подработки. Денег на карманные расходы мне, естественно, никто не давал. Но при этом я усекла быстро, что ночами работать опасно. Не сказать, что у нас в городке живут аморальные люди, но выпить многие любят, а контролировать себя – нет.

Сегодня впервые за долгие годы ночь я провела вне домашних стен. Ощущения странные. Приключений хватит надолго.

Усевшись на постели, подбираю под себя ноги и беру в руки телефон.

Набираю подругу, но номер её недоступен.

С каждой прошедшей минутой паника возрастает.

Вдруг с ней что-то случилось, а я не помогла?

Почему не отговорила?