— Дай мне часик, чтобы прийти в себя и собраться, хорошо? Я по дороге в хозяйственный заскочу и куплю все, что надо. До конца дня, думаю, закончим.

— Спасибо, Машунь! Ты лучшая! — восторженно пищит подруга.

В такси мне становится еще хуже. Тошнит жутко. Я прошу заехать сначала в аптеку, а уже после — в хозяйственный магазин.

Набираю в тележку всяких моющих, мне едва хватает денег на карточке, чтобы рассчитаться.

Надеюсь, Оля не забудет отдать их, потому что напоминать будет как-то неудобно. Она всегда меня то угощает в кофейне, то вещь какую-то подкинет. Хоть и говорит, что это мама ей прислала в очередной раз из-за границы и ей это не идет, носить не будет, я все равно знаю, что шмотки эти очень дорогие.

Жму на домофон и слышу щелчок. Калитка открывается, я вхожу в двор, иду по аккуратной дорожке к крыльцу.

Дом Алмазовых построен с размахом. У меня ощущение, словно с обложки журнала сошел. Когда впервые к Ольке приехала, только и могла, что с открытым ртом все вокруг рассматривать.

Хмурюсь, когда то тут, то там на газоне замечаю бутылки, пластиковые стаканчики и какой-то мусор. Черт, Олька, кажется, вообще ничего убрать не успела.

Меня никто не встречает, поэтому я несмело толкаю дверь и попадаю в просторную гостиную. Делаю несколько шагов и замираю, не решаясь идти дальше. Все же это чужой дом.

— Оль, — зову и оглядываюсь по сторонам.

Посреди гостиной несколько черных пакетов, наполненных доверху мусором. Мраморный пол весь в пятнах.

— Оль! — кричу уже громче.

Потом замечаю ногу в кедах на краю дивана, подхожу и качаю головой. Подруга лежит с закрытыми глазами в наушниках, чему-то улыбаясь. В то время, когда должна активно вылизывать дом.

— Прием, земля вызывает Алмазову, — выдергиваю из ее уха один наушник, Олька вскрикивает.

— Блин, Машка, напугала как! — хватается за сердце, садится на диван. — Все привезла? — на мой пакет косится. — Тогда начнем уборку! — поднимает вверх кулак, в ее взгляде полно энтузиазма.

Правда, он кончается сразу же, как мы начинаем щетками драить пол. То спина болит, то коленка, в итоге я почти все делаю сама.

— Что-то мне плохо совсем, — сажусь прямо на пол, делаю несколько глубоких вдохов. — От запаха моющих жутко тошнить начало.

— Эй, ты чего, беременна, что ли? — подползает ко мне подруга, смотрит на меня своими глазами зеленющими, а у меня вдруг в голове проплывает воспоминание о других глазах. Мужских.

— Не говори ерунды, — морщусь я, хватаясь за голову. — Это все вечеринка твоя. Слушай, а тебя нет брата? У меня все словно в тумане, но, кажется, меня брат твой к общаге отвез.

Точно, тачка дорогущая была, и взгляд холодный, пробирающий до самой души. И неодобрительный.

— Ну, ты точно перепила, подруга! — прыскает от смеха Оля. — Какой еще брат? Тебе почудилось.

Встряхиваю головой, отбрасываю в сторону тряпку.

— Черт, мне в туалет нужно, — подрываюсь с пола и несусь в ванную комнату на первом этаже. К счастью, я запомнила, где она находится.

Падаю на колени рядом с унитазом.

Боже, как плохо!

— Эй, ты там как? — стучит в дверь Оля спустя минут десять.

— Сейчас выйду, — открываю кран, умываю лицо. Стало немного легче, но недостаточно для того, чтобы что-то делать.

— Выглядишь безумно бледной, может, нашему семейному врачу позвонить? — встревоженно смотрит на меня Оля, когда выхожу из ванной комнаты.

— Нет, спасибо. Я, наверное, такси вызову и в общагу поеду. Полежу немного. Как-то мне совсем нехорошо. Я же обычно не пью, а тут такое. На интоксикацию похоже.

— Давай тогда что-то у нас в аптечке поищу. А ты пока такси вызови. На диван присядь, — ведет меня за руку, словно боится, что я в обморок упасть могу.