В этот момент он кажется таким беззащитным, непохожим на мужчину, который всегда держит все под контролем.

Я аккуратно присаживаюсь на край кровати, стараясь не потревожить его сон. Чувствую, как слезы наворачиваются на глаза. Глубоко вдыхаю воздух, пытаясь сдержать их. Не время для слез, Максиму нужен покой и забота, чтобы восстановиться.

Я обещаю себе, что сделаю все возможное, чтобы помочь ему поправиться, ведь теперь мне кажется, что между нами возникла некая связь. Связь, которая появилась из-за этой страшной ночи.

Поднимаюсь, чтобы убедиться, что все необходимые медикаменты находятся рядом и легко доступны, и чувствую, как усталость накатывает на меня волнами. Но страх за его жизнь держит меня на ногах. Я знаю, что не смогу уснуть, пока не буду уверена, что с ним все будет в порядке.

Но ближе к утру, поддавшись усталости и неспособности отвести взгляд от Максима, я мягко опускаюсь на край его кровати, стараясь не потревожить его сон.

Прислушиваюсь к его дыханию, безумно боюсь, что в один момент оно может прерваться.

Разглядываю его бессовестно.

Мои глаза борются за то, чтобы оставаться открытыми, но исчезающая адреналиновая вспышка прошедшей ночи и спокойное дыхание Максима рядом успокаивают меня.

В конце концов я не замечаю, как засыпаю рядом с ним на кровати.

Когда я просыпаюсь, первое, что ощущаю, — это взгляд. Прямой, пристальный и невероятно теплый. Мои глаза медленно открываются, адаптируясь к дневному свету, который проникает в комнату. И тогда я вижу его — Максима, смотрящего в упор на меня так, что сердце мгновенно начинает биться быстрее.

На мгновение я замираю, осознавая, что лежу рядом с ним в постели, и теперь мы смотрим друг на друга, разделенные всего лишь несколькими сантиметрами пространства.

Он без футболки, его обнаженное тело с несколькими бледными шрамами выглядит так, словно он сам Аполлон.

Подумать только — и это отец Оли!

Его взгляд не отпускает меня, но в нем нет недоумения или удивления. Словно он каждый день просыпается в одной постели с подругой своей дочери.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спрашиваю я, не замечая, как перехожу на «ты», голос слегка дрожит от неожиданности этого момента.

Быстро вскакиваю с кровати, поправляю волосы и чувствую себя безумно смущенной.

Что он подумает, поняв, что я легла к нему в кровать?

Максим кивает, его губы изгибаются в слабой улыбке.

— Благодаря тебе еще не сдох, — его голос хрипловат, в нем чувствуется слабость.

Мужчина снова опускается на подушки.

— Простите, я просто... хотела убедиться, что с вами все в порядке, но уснула рядом… — объясняю я, хотя на самом деле это было больше чем просто беспокойство.

Это было невидимое притяжение, которое заставило меня остаться рядом с ним.

— Принеси мне воды, — просит, и я тут же выбегаю из комнаты.

Наполняю стакан и возвращаюсь обратно.

— Спасибо, — говорит он, одеяло доходит лишь до пояса, он без стеснения светит своим телом передо мной. Единственное, что не дает представить себе множество порочных сцен с ним, — повязка на его боку, напоминающая о том, что он ранен.

Я пытаюсь улыбнуться в ответ, чувствуя, как щеки горят от неожиданного стеснения.

— Только ни слова Оле об этом, — вдруг серьезно добавляет Максим, принимая стакан воды из моих рук. Его взгляд становится настороженным, почти предупреждающим. — Скажу ей, что в командировку уехал.

Я киваю, но внезапно решаю съязвить:

— Вы всегда прикрываетесь командировками, когда проводите время в постели с женщинами?

Максим медленно делает несколько глотков воды, мои слова его, кажется, смешат.

— Почему ты приехал ко мне? Мог ведь реально умереть. Для таких случаев есть, вообще-то, неотложка. А еще множество частных клиник, которые вам, уверена, по карману, — мой вопрос звучит с упреком и больше похож на нравоучение.