Или наоборот: лучше сейчас быстро собраться и уйти, Максим может еще спать. Ночь ведь была неспокойной.

— Оль, подъем, — тормошу подругу.

— Еще минутку, — стонет она.

— Давай, опаздывать нельзя.

Я быстро принимаю душ, пока Оля пытается отоспаться за всю ночь, одеваюсь и жду подругу. Одна из комнаты не выйду.

— Бери сумку, и пошли, — хочу уйти как можно быстрее, чтобы не встретиться с ее отцом. Как в глаза ему смотреть после того, как подглядывала за ним и была пойманной?

— Сначала кофе, Маш, я пока не выпью чашку кофе, никуда не пойду.

— По дороге купим, пошли, — беру ее за руку и тяну к выходу, но не тут-то было.

Мы уже почти добрались до двери, не встретив никого, когда в гостиной появляется Максим.

— Куда так спешите? А как же завтрак? — летит в спину, и мы обе резко замираем на месте, словно пойманные на горячем.

Я так и стою спиной к мужчине, нет смелости обернуться и посмотреть на него. Молюсь, чтобы Оля что-то придумала, и мы сбежали.

— О, пап, ты разве не в командировке должен был быть?

— Вернулся раньше, — его голос звучит спокойно и расслабленно, он ничем не выдает тот факт, что мы с ним вчера пересекались. — Возвращайтесь, позавтракаем, заодно расскажете мне, как ехали к Маше учиться, а оказались у нас дома.

Подруга тяжело вздыхает, тянет меня за руку к столу. Мне ничего не остается, как последовать за ней.

Опускаю взгляд в пол, смотрю куда угодно, только не на Максима.

Интересно, а где та женщина? Ушла еще ночью? Не будет же он завтракать в компании дочери и своей любовницы? Или… или у них все серьезно, и он собирается представить их друг другу?

Господи, почему меня вообще это волнует?

— А для кого четвёртая чашка кофе? — с недоумением смотрит на отца Оля, а потом переводит взгляд на стол.

Но ответить Алмазов не успевает. На кухне появляется незнакомая девушка с хитрым лисьим взглядом. Оценивающе смотрит на нас.

— О, у тебя такая взрослая дочь, Максим, — обнажает свои белоснежные ровные зубы в улыбке и занимает место за столом рядом с Максимом.

Оля резко замолкает, я практически чувствую ее негодование и замечаю, с какой силой она вцепилась пальцами в чашку.

Увидеть в своем доме новую пассию отца она вовсе не ожидала.

Как, впрочем, и я.

Мне приходится все время прятать взгляд от Алмазова, потому что он точно знает, что вчера за ними подглядывала я.

И от этого мне так стыдно. В жар бросает, и дышать тяжело становится. Хочется сбежать поскорее, но вместо этого у меня словно задница к стулу приклеилась, сижу на месте и ни звука выдавить из себя не могу. Молча пялюсь на тосты и пью кофе, не чувствуя вкуса.

— Это Снежана, моя помощница. Мы вчера поздно вернулись, поэтому она осталась у нас на ночь, — поясняет своей дочери Макс, а я непроизвольно хмыкаю. Слишком громко, чтобы меня не услышали присутствующие. И все взгляды сразу же ко мне обращаются.

— А это — подруга моей дочери, — в голосе Алмазова чувствуется насмешка. Ему словно нравится дразнить меня.

Завтрак продолжается, и каждый из нас погружен в свои мысли, время от времени разрывая тишину короткими фразами. Я стараюсь сфокусироваться на еде, но мой аппетит куда-то пропал. Ощущение, что я не на своем месте, становится всё сильнее с каждой минутой.

Оля несколько раз бросает в сторону Снежаны колкие фразочки, но та без труда отбивается. Причем так искусно, что и не заподозришь ее в неприязни к дочери своего… начальника?

Наконец-то Оля ставит с громким стуком чашку на стол и заявляет:

— Я так наелась, что меня, кажется, сейчас стошнит. Пойдем, Маш, — тянет меня за руку, и я, кивнув на прощанье, выхожу с ней из дома.