– Около часа. Марина меня развлекала.
Мой прекрасный жених взъерошивает пальцами светлые волосы и виновато улыбается.
– Преподша по менеджменту из меня все соки выжала, пока поставила зачет. Зато я все сдал и теперь можем ехать домой.
– Тогда меня подкинете до станции? – уточняет Марина.
– Конечно, поехали, – кивает Дима и поднимается. Он никогда не отказывается помочь моим друзьям.
*******
– Папа просил заказать что-нибудь на ужин. Займешься этим? – спрашивает Дима после того, как мы высаживаем Марину возле Павелецкой.
– Ему куриные котлеты в кляре или запеченную на гриле курицу? – усмехаюсь я, памятуя о кулинарном провале в день приезда Диминого отца.
– Да папа вроде никогда не был против курицы. Не знаю, что на него тогда нашло. Ну у него бывают заскоки, я уже смирился.
– Заскоки? – не удерживаюсь от любопытства. – Например?
– Помнишь, я говорил тебе про мотоцикл, который заказал? Хотел взять у отца на него денег, так он уперся – и ни в какую. Подставил меня. А я уже предоплату внес.
При всей моей любви к Диме и настороженному отношению к Молотову-старшему обвинять последнего в нежелании выдавать денег на дорогостоящий агрегат я не могу. Хотя бы потому, что сама я с восемнадцати лет не прошу денег у родителей.
– Я не думаю, что за это тебе стоит на него обижаться, – говорю как можно осторожнее. – Это ведь его заработанные деньги, и он вправе ими распоряжаться как вздумается. Да и мы с тобой… уже взрослые.
– При чем тут это, Юля? – с непониманием смотрит на меня Дима. – Ты хоть можешь себе представить, сколько у моего отца денег? Для него этот Кавасаки – капля в море. Он это из принципа делает. Пытается меня наказать.
– За что, Дим?
– За то, что не похож на него. За то, что, по его мнению, не такой целеустремленный и слишком мягкий. За то, что главный интерес в моей жизни – не работа, как у него. Он считает меня никчемным и хочет всячески ткнуть в это носом…
Я еще никогда не видела Диму таким взволнованным: ноздри побелели, дыхание тяжелое, кулаки сжаты. При виде этой вспышки эмоций, так ему несвойственной, меня захлестывает сочувствие к нему. Еще говорят, что у богатых жизнь – сплошной сахар. Вот же оно: налицо непонимание между отцом и сыном. И пусть обвинять Молотова-старшего в скупости я по-прежнему не могу, но поговорить с ним все же решаю. Посланец я доброй воли или нет? Пока папа Димы здесь, я сделаю все, чтобы привести их отношения с сыном в порядок.
13
Сергей
Я целые сутки посвятил обдумыванию ситуации с сыном и пришел к выводу, что действовать нужно радикально. Если от бывшей жены я привык откупаться определенной суммой, потому что так мне проще и спокойнее, то с Димой другое дело. Во-первых, он мужчина, а с мужчин, как известно, спрос выше, а во-вторых, мой единственный наследник, а я слишком много сил и стараний вложил в свой бизнес, чтобы на старости лет с грустью наблюдать, как он пойдет ко дну.
В итоге я сократил карманные деньги сыну до пятидесяти тысяч рублей в месяц, чего, по моим расчетам, должно хватать на то, чтобы заправлять машину и питаться. В «Баккарате» он, положим, обедать каждый день уже не сможет, но и с голоду не умрет. Таким образом, я рассчитываю, что Дима задумается о будущем и осознает потребность заработка, а корыстная рязанка поймет, что тянуть с Димы больше нечего, и, наконец, упакует чемоданы. Теперь осталось только дождаться, когда оба выяснят, что денежный поток перекрыт. Не сомневаюсь, это станет большим ударом для Димы, и мой дальнейший расчет – на цепную реакцию.
– Кать, – распоряжаюсь в динамик, включенный на громкую связь. – Сделай двойной эспрессо.