— Готовь свои персики к порке, солнышко, — не расцепляя зубы, клятвенно пообещал тот.

Направляясь к двери, я пыталась вспомнить, о каких таких персиках идет речь уже не в первый раз? И тут, когда уже провернула ручку двери, меня осенили воспоминания. Ужасные, стыдные… Те, которые хотелось вычеркнуть из памяти раз и навсегда, будто и не было вовсе. Теперь хотя бы было понятно, на каком основании Прохор Германович решил предоставить мне договор, но это его совершенно не оправдывало.

На ходу сдвинув коврик, я оказалась в приемной. Как никогда хотелось вернуться в любимую общагу, только вот дверь, ведущая в коридор, оказалась заперта за замок изнутри, а ключ отсутствовал.

— Черт! — горестно застонав, я даже обернуться не успела, как оказалась придавлена к двери массивным мужским телом.

— Попалась, — не спросил, констатировал тот. Дыша в ухо как голодный зверь, — Как отрабатывать будешь ущерб, Персик?

Теперь по моему телу прошли мурашки, я поморщилась.

— А вы? — как можно громче и равнодушнее хмыкнула, деланно не замечая, как горячие ладони медленно скользят по талии, в такт носу на шее. — Я тоже хочу свою компенсацию.

— За что это, а? — я слышала бешеное сердцебиение мужчины. Он был зол ровно в той же степени, как и возбуждён, что совершенно мне не на руку. — Кажется, я понял… Хочешь, наконец, закончить начатое? Что же, это запросто. Всю ночь об этом думал, шпагат твой забыть не мог…

Словно огромный кирпич упал с плеч от мысли, что мы таки не переспали. Радость моя долго не продлилась, потому что ректор многозначительно вжался напряженной ширинкой мне в ягодицы, слегка толкаясь вперед.

— Не-не-не, — активно замотала головой, упираясь ладонями в дверь и пытаясь оттолкнуться. — Вы мне психику, может быть, нарушили своими поползновениями, понятно?

— Да что ты говоришь?! — взорвался тот, как гром среди ясного неба. У меня в ушах зазвенело.

— Но я человек добрый, — торопливо продолжила, — сделаю вид, что ничего не было, если вы меня сейчас отпустите. Надеюсь, больше никогда не увидимся!

Он замер, пребывая в каком-то вакууме, а потом резко повернул к себе лицом, сжимая мою челюсть своими пальцами:

— Если это игра — пора прекращать, Ольга. Мне уже не нравится.

— Я. Просто. Хочу. Уйти, — попыталась втемяшить ему в голову. Хотя… Еще пару минут таких вот «стрелок» глазами, и меня будут выносить. Вперед ногами, ага!

— А что, если, — задумчиво протянул мужчина, — я скажу тебе «нет»? Я не хочу тебя отпускать.

Наверное, в тот момент внутри меня что-то щелкнуло, какой-то защитный механизм. Не осознавая себя, я просто зарядила коленом мужчине в пах со всей дури. Прохор Германович такого не ожидал, посему удар пропустил и сложился вдвое. Даже обо мне забыл, что дало возможность оглянуться по сторонам в поисках ключа. Я сметала все на своим пути, кажется, даже ваза разбилась.

— Тебе конец, девочка, — нехорошо пообещал мне Прохор Германович. От многогранности простой фразы резко захотелось прыгать с окна… А что, этаж всего четвертый, да и сугробы снега внизу намели…

Было поздно. Он возник за спиной, как смерч, поднимая за талию и заведомо закрывая рот ладонью. Я и очнуться не успела, как оказалась на диване, а руки привязаны какими-то декоративными салфетками к торшеру.

И тут кто-то принялся активно стучать в дверь. Снова, снова и снова… Что безумно мешало мужчине недобро разглядывать мое трепыхающееся тело своими пугающими голубыми глазами.

— Подожди меня тут, я с тобой не закончил! — взяв парочку салфеток из коробки, он нагло затолкал мне их в рот и просто ушел открывать, заботливо прикрыв за собой дверь кабинета.