— Ах, так за уще-е-ерб, — ахнула я, вспоминая проверку в общаге. — За тот ущерб мне только шуба из тушек молоденьких девственниц нужна. Не меньше. — Игнат резко закашлялся и хрипло извинился, быстро выскользнув из авто. Видимо, мужчина решил, что разговор слишком интимный, но мне он таким не казался. В отсутствии посторонних Дмитрий Петрович позволил себе аккуратно заползти ладонью мне под кофту, поглаживая голую спину, а я сделала вид, что совершенно этого не заметила. Потому как не хотела прогонять. — Дмитрий Петрович, может, не надо, а? Зачем мне ваши бутики. Давайте без излишеств.

— Без излишеств… — с нескрываемым удивлением хмыкнул мужчина, качая головой. Будто не верил своим ушам. Затем он резко сжал мой подбородок, поворачивая к себе лицом. — Я как будто в параллельную реальность попал, Машунь.

Мне стало физически тяжело дышать рядом с ним. Видимо, кислород просто закончился. Глаза мужчины широко распахнулись, на губах играла простая, но такая теплая улыбка, что на душе словно тлели угли.

— П-почему? — немного нервно выдала я, облизывая вмиг пересохшие губы. Он поймал этот жест мгновенно, шумно втянув кислород сквозь стиснутые зубы. От простого движения между ног ударило мощным импульсом наслаждения. Будто порезалась, и тогда он прижался ко мне так, что я почувствовала его набухшую ширинку.

— Потому что, — указательным пальцем Дмитрий Петрович оттянул мою нижнюю губу, помассировав ее пальцами. Движения эти были мне знакомы. От воспоминаний стало слишком жарко. Слишком невыносимо. — Ты особенная, Машунь.

— Не понимаю, — голова плохо соображала. А всему виной был его взгляд. Пожирающий, пробирающийся мне под кожу. Такой властный и собственнический до чертиков перед глазами… Будто я была его ужином, после которого мужчина собирался вылизать тарелку.

— Много будешь знать – скоро состаришься, — отмахнулся он вдруг поспешно, а потом просто накрыл мои губы своими. Нежно, как лепесток розы. Будто закрепляя какие-то свои мысли водяной печатью. Мне бы оттолкнуть его, но… Господи, кому я вру? Сама льнула к нему, не желая, чтобы он останавливался. Его язык умел творить такие вещи, что все вокруг начинало обретать иные краски.

— И все же, — когда мужчина разорвал поцелуй и сжал мою попку своими ладонями, я стыдливо отвернулась. Красная до мозга костей. Разве можно быть такой доступной и падкой на его уловки? Надо держать себя в руках! — Сейчас ведь первое января. Утро. Никто в здравом уме не будет открывать бутик.

— Посмотрим, золотце, — самодовольно поиграл бровями Дмитрий Петрович, и я не могла заставить себя не любоваться им. Не сейчас.

Дмитрий Петрович был прав, и стоило нам подойти к широким стеклянным дверям, как они приветственно распахнулись. Тут же перед глазами возник целый ряд консультантов. Бледных, зеленых, не выспавшихся, с вымученными улыбками.

— Рады вас приветствовать, — отрапортовали в один голос сотрудники.

У меня сердце защемило от жалости к ним. Потому что было явно – людей выдернули внезапно после бурного празднования Нового года. Словно уловив мои эмоции, Дмитрий Петрович подтянул меня к себе за руку, обжигая горячим дыханием мочку уха. Мурашки даже в мозг ударили.

— Они могли отказаться и не приходить. Но выбрали деньги. Как и все. Всегда, — без капли сомнений заявил он с долей осуждения.

— Но… — растерянно переводя взгляд с мужчины на консультантов, заспанных и еле живых. — Вы ведь сказали, что скидка… Что недорого…

— Я врал, Машунь, — оглушил меня новостью Дмитрий Петрович, заставляя губы изумленно распахнуться. Вот ведь! И за руку держал крепко, чтобы не сбежала, когда волок меня к «отряду» работников. — Девочки, всех с праздничком! А вот ваш подарок, — он недвусмысленно указал на меня ладонью, и я густо покраснела. — Знакомьтесь – Маша. И сегодня она проредит ваши полочки. Ей нужно все, что сядет хорошо. И побольше. Особенно верхняя одежда и нижнее белье. На последнем можете оторваться.