Чезаре покивал своим мыслям и, отведя взгляд на каминную полку с двумя золотыми канделябрами, произнес:

– Значит, он стал душой в двадцать один, как и я. Забавно. И вот уже десять месяцев, как для всех я сгорел, оставив после себя единственную искру. Восемь месяцев, как умер Альвардо. И шесть, как я вернулся.

На каждой новой временной точке Алето пил. Приятное тепло делало слова легче – это лекарство всегда спасало.

– Ты хочешь, чтобы я пришел к нему? – Чезаре закурил вторую сигарету.

– Да, ты прав.

Алето ничего не скрывал от кровного брата – тот изначально знал, что жизнь ему вернули всего ради двух целей: правды и встречи. Историю своей смерти он рассказал сразу, а вот время для встречи наставало сейчас. План начал претворяться в жизнь, и бывший душа ордена был важной ступенькой.

– Это бессмысленно. Он ничего не сделал, ни тебе, ни мне.

Алето перегнулся через стол и медленно спросил:

– Эти слова ты хочешь сказать мне?

Чезаре тоже наклонился, так что между их лицами осталось не больше десяти сантиметров.

– Если собаку с детства учат кусаться, как она узнает, что можно иначе? Главный ублюдок уже мертв. Можешь теребить свои обиды, но сам знаешь, это ничего не даст, – он улыбнулся.

Схватив его за кофту, Алето вскричал:

– Тебе смешно?

Теребить обиды, обиды, да? Перед глазами так живо, ярко промелькнули все воспоминания: как заталкивают в полицейскую карету, как читают приговор, как толкают на сухую землю каменоломен, как бьют и тот маленький домик, в котором все умерли, потому что его не было рядом, и он не смог помочь.

Неважно, кто научил собаку кусаться. Она укусила – надо выбить ей все зубы, посадить на цепь, изморить голодом. Да, укус не станет болеть меньше, но… Просто но.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? И что будет потом? – Чезаре сделал паузу. – Я умру?

Алето сел и отпил еще виски, медля с ответом. Ему и правда не требовался слуга, его не интересовали опыты над смертью. После встречи кровник уже не будет нужен – незачем платить за него остатками здоровья. Но жизни Чезаре заслуживал больше, чем многие.

– Решай сам. Я не оставлю тебя, ты мой кровный брат. Можешь жить любой жизнью, я не буду держать – и не жить вовсе, если выберешь это.

– Кровный брат? – Чезаре поднял стакан, и сквозь стекло его ухмылка превратилась в широченную гримасу. – Ты только что был готов убить меня.

Алето молча посмотрел на него, даже не оправдываясь, а признавая этот факт. Было не так много вещей, которые могли задеть его по-настоящему – только прошлое и семья.

– Так мне нужно прийти к нему?

– Да. Расскажи, что с тобой произошло. Расскажи все: что говорил Альвардо, чему учил, про вашу войну и последнюю встречу. Я хочу, чтобы он подумал, какая жалкая и ненастоящая у него жизнь.

– Я ведь бывал в школе, когда вы учились. Я помню вас вместе. Такие разные, как… – Чезаре долил в стаканы виски и почти залпом осушил свой. – Как зима и лето. Не то ты имя носишь. Мне жаль вас.

– Спасибо, спасибо, а эту жалость можно обменять на монеты? Просто сделай, что мне надо, и я отпущу.

– Как думаешь, чего стоит твоя жизнь, если даже бывший мертвец тебе сочувствует?

Алето громко опустил стакан на стол.

– Если бы я хотел разговора по душам, я бы пошел в таверну и напился с первым же портовым грузчиком. Я тебе доверяю, правда, и хочу, чтобы ты жил нормальной жизнью, если это еще возможно, но сделай для меня одно дело, хорошо? Как буду жить я, никому не важно.

– У меня уже не появится нормальной жизни, ты сам знаешь. Я пуст. Может, дело правда в искре – своей я лишился. Но твою волю я выполню, иного и не остается.