Найт приложил руку к сердцу:

– Обещаю прийти без наручников.

Прощаясь, инспектор сказал с улыбкой:

– Честное слово, сэр, мисс Кроуфорд, один час в вашем обществе принес гораздо больше результатов, нежели предыдущие два дня работы. Пожалуй, я изменю свою тактику расследования преступлений: вместо того чтобы осматривать место происшествия, опрашивать свидетелей, искать улики, я буду просто, если позволите, заглядывать к вам на чашку чая!

За обедом Патрисия вспомнила:

– Дядя, сегодня в «Кафе Роял» я встретила миссис Саттерфилд. Знаешь, она так пристально меня разглядывала, словно хотела оценить, сколько стоит все, что на мне надето.

– Вероятно, сказывается то, что она жена банкира, – предположил сэр Уильям, нарезая ростбиф ломтями идеально одинаковой толщины. – Или же у нее неважное зрение.

– Лучше я буду думать, что она близорука, – решила девушка. – Я познакомила ее с Мэри Коллинз и Брайаном Шерманом. По-моему, они оба ей не понравились.

– Мне кажется, это не должно тебя беспокоить, дорогая.

– Ты, как всегда, прав. Какой соус тебе передать – горчичный или сладкий?

В то время как стажер Лейтон с утра продолжил методично опрашивать жителей Фредерик-стрит – тех, кого не застали в предыдущие дни, инспектор Найт отправился так же методично навещать персонажей из своего списка. Он решил начать с менее благополучной, восточной части города. Лавки, которые он там посетил, маскировались под магазинчики домашней утвари, часовые мастерские и пивные. Встретился даже один торговец птицами. И сами заведения, и их хозяева выглядели так, что если бы на двери висело объявление: «Покупаю и продаю краденые вещи», то инспектор бы не удивился. В то же время он убедился, что преступник, укравший бесценную шкатулку и старинные драгоценности, вряд ли стал бы сюда обращаться с таким товаром: в этих заведениях явно никогда не видели действительно больших денег, а самым дорогостоящим, что приняли бы здешние торговцы, могли стать золотые часы или меховая одежда.

Во второй половине дня инспектор добрался до Мелвина Симса. Его лавка разительно отличалась от тех, где инспектор побывал ранее. Прежде всего, в ней было довольно просторно и очень чисто. И находилась она не на тесной и неопрятной улице Восточного Лондона, а неподалеку от Риджентс-парка, на Стэнхоуп-стрит.

Войдя внутрь, Найт ощутил себя так, словно оказался в «Лавке древностей» Диккенса; только у здешнего владельца дела явно шли гораздо успешнее. Вдоль стен выстроились комоды, серванты и этажерки с витиеватой резьбой; на всех горизонтальных поверхностях красовались позолоченные подсвечники и керосиновые лампы с изящными абажурами, расписные керамические вазы и статуэтки из мрамора и слоновой кости; за стеклянными витринами сверкали фарфоровые тарелки и начищенные серебряные столовые приборы; в центре помещения сгрудились несколько столов разнообразной формы и принадлежности, на одном стоял огромный глобус; с потолка свисали многоярусные хрустальные люстры; тикали вразнобой напольные, настенные и каминные часы, числом не менее двух дюжин. Все эти предметы несли на себе несомненный налет старины, но при этом вовсе не выглядели ветхими или негодными.

Внешность хозяина лавки никак не подходила под определение «скользкий»: средних лет и среднего роста, плотный, опрятно одетый, с аккуратно подстриженной седой бородой, он был похож на университетского профессора. Когда Найт ему представился, он не испугался, не засуетился, как другие до него, а вежливо, даже уважительно, сказал:

– Буду рад помочь нашей доблестной полиции.