— Сделай это. Попроси меня… — хрипит Рудов.
— Пожалуйста, — сиплю я, потому что давным-давно не могу нормально сглотнуть.
— По имени…
— Пожалуйста! — выкрикиваю, срываясь от возбуждения. — Женя… — уже на выдохе.
Он мгновенно меняет угол наклона, и через несколько секунд мощнейший оргазм накрывает меня своей волной… второй… третьей… Да-а-а…
Прихожу в себя спустя… Сколько?..
Музыка еще звучит. Я уже приведена в порядок и просто стою в объятьях Жени. Крепких. Надежных. Сильных.
— Как ты? — его голос предельно спокоен, глаза пытливо меня изучают.
Мычу что-то невразумительное в ответ. Тело вернулось, мозг еще в пути.
— Ну вот… кукла… а ты говорила, что этого никогда не будет, — звучит его тихий, почти неслышный смех.
Что?..
Кукла?..
Ах ты, мелочный, злопамятный урод!
Запихиваю куда подальше все хорошее, что успела вытащить из меня Света за последние два месяца.
Слезы? Попытки завоевать твое внимание? Да ты шутишь?! Я до десяти лет прожила в условиях, где всем было на меня насрать. Поэтому:
— Пошел ты на х…й, Рудов!
Мой удар в его солнечное сплетение.
Да, Дениска, да!
С ненавистью отпихиваю того, в ком, казалось, несколько минут назад увидела душу.
Все на хер!
Вхожу в зал с высоко поднятой головой.
Похеренные воздушные замки и дохлых единорогов немного позже залью спиртным, чтобы хорошенечко растворились, а завтра утром смою в унитаз. Энджи Верова умеет избавляться от разбитых иллюзий.
Опыт, мать его…
2. Глава 2
Евгений
Две личных встречи. Совещание по новому проекту. Деловой ужин с партнером. Проверка текущей документации. Все как всегда. Только последние два месяца очень часто ловлю себя на нарастающем с пугающей скоростью раздражении. Оно мешает, распространяется под кожей, зудит до желания расчесаться до крови. Не дает нормально концентрироваться, что прежде никогда не было для меня проблемой.
Причина? Та же самая, что и два года назад. Но тогда она вывела меня из себя на пару недель, не больше. А сейчас уже долбанные два месяца у меня в голове с комфортом и без намека на желание съехать прочно обосновалась Анжела Ивановна Верова. Мать ее! Кстати, уж ее-то мать точно можно.
Энджи… Наглая, задиристая, агрессивная, эгоистичная до мозга костей, не приемлющая критики и не умеющая слушать… и настолько же ослепительная, манящая, красивая, заставляющая мозг моментально передавать управление на нижний уровень. Именно такой она была, когда я увидел ее впервые.
Уже не помню, почему оказался в тот день в универе. Я был на индивидуальном обучении, организованном отцом. Все для наследника! Малыш не старше трех лет сидел на высоченном подоконнике и ковырялся в телефоне, пара неловких движений — и он просто расшибся бы о мраморный пол. А вокруг ни души. Осторожно сделал шаг в его направлении, но он, как оказалось, заметил меня еще раньше, и весь мой путь к нему не сводил с меня своих темных хитрых глазок.
Как выяснилось, ребенок не просто умел разговаривать, но и был более чем развит для своих почти трех лет. Мне сразу же поведали о том, что день не задался, так как на него Петя имел совершенно другие планы, мама — красивая, но дура, и вообще, жизнь — г..вно! При этом в голосе не было ни намека на грусть или обиду, всего лишь констатация факта. Мне бы так!
Продемонстрированные семейные фотки подтвердили: мама — красивая! Что тут же закрепилось явлением вышеупомянутой в реале. Как и то, что она реально дура! На мое вполне невинное… хотя нет, мое замечание было адекватным сложившейся ситуации. Какой идиоткой нужно быть, чтобы оставить ребенка одного, да еще где?! Так вот, вместо того, чтобы, пристыжено опустив глаза, принять заслуженное порицание, эта стерва разразилась таким потоком брани, что меня чуть не снесло вместе с ее сыном на руках, на которые он с удовольствием перебрался еще в процессе нашего знакомства. Зато стало понятно, что она не такая и дура. Все, что было озвучено, попало точно в цель, обнажив все мои недостатки, о которых я был прекрасно осведомлен, но не считал избавление от них приоритетным на тот момент. В долгу я не остался, заявив напоследок коронное мужское, что ей придется еще умолять меня позволить ей кончить, когда она будет стонать подо мной. Сказано это было тихо, практически ей на ухо. Ответом мне был громкий смех, средний палец, посыл в пеший эротический тур, и это все без какого-либо стеснения перед ребенком, которого она ловко подхватила, запихнув под мышку, несмотря на его праведный гнев и возмущенные протесты.