Паук-защитник тоже растворился.

Навстречу начали попадаться люди – они не признавали в нас крылатых, не обращали особого внимания. До места мы добрались беспрепятственно.

Дол положил руку на мою талию, открывая передо мной прозрачную дверь.

За ней раздавалась музыка, по углам сверкали магические кристаллы, которые и изливали вполне приятные, ритмичные звуки.

Шагнув, я обвела взглядом зал и застыла.

– Ты не говорил, что будут и белые тоже! – прошипела, с трудом удерживая гнев.

Прямо в центре, на высоком стуле перед барной стойкой сидел Растон. А на его руках пристроилась та самая белобрысая! Гели или как там её.

Перед ними стояли бокалы, его рука скользила по её талии. И чувствовала себя парочка преотлично!

– И оборотни тоже, – отозвался мой спутник с лёгким смешком.

Это первая из всех вечеринок, которые я помню, проходит смесью потоков! Если не считать специальные балы, какие в конце семестров устраивает сама Академия. Тёмный и Светлый факультеты предпочитают отдыхать по-разному и в разных частях мира! По крайней мере города. И если оборотней ещё могут позвать, то представителей иного цвета – ни за что.

И что-то мне подсказывало, я знала, кто стал причиной всеобщей вечеринки. Со всех сторон мелькали любопытные взгляды.

Даже девица оглянулась на меня. Весьма надменно. А следом за ней и сам Растон. Усмехнулся – и продолжил своё занятие по облапыванию талии белобрысой Гели.

Ах, так?

Разозлившись, я ухватила за рубаху Долиорода и от души приложилась губами к его губам. Вложила столько страсти в поцелуй, что даже искра магии проскочила.

– Вау, – выдал парень, уставившись на меня влюблёнными глазами.

После перевёл их на Растона. Его взгляд протрезвел и он, ухватив меня за руку, потащил через весь зал куда-то... похоже, на балкон.

7. 6

Здание стояло на холме, и напротив входа не было выхода на землю, а оказался второй или третий этаж. За перилами шумели деревья, виднелся тёмный склон.

Обернувшись, дружок Джеффа пустил магический импульс, запирая дверь, чтобы нам не помешали. И посмотрел на меня тяжёлым, взглядом.

Приподняв бровь, я не отводила глаз. В конце концов, пошла с ним сюда скорее ради эффектного зрелища, чем желая выяснять отношения.

– Ты знаешь, что ты всегда мне нравилась, Джун. Но использовать себя я не позволю.

– Использовать? – скрестила я руки на груди. – Ты на что это намекаешь, Дол?

– Что ты разъярилась, когда увидела своего... ммм... раба с этой блонди.

Свет! Неужели так заметно? Да и с чего вообще...

– Ты уличаешь меня в симпатии к белокрылому нюне? – я шагнула на него.

Долиород продолжал стоять:

– Может, в тебе проснулась собственница, откуда мне знать. Только раньше ты так меня не целовала.

– Я вообще никак тебя не целовала. И не поцелую больше!

Дол отшатнулся: мои глаза загорелись красным. Обычно тёмные этого контролировать не умеют, но я – я всегда отлично могла пользоваться не только силой проклятия, но и внешними проявлениями.

– Э-э-э... Джун... Джун-вин, остынь, – попятился он. – Остынь. Всё хорошо. Я понял, исправлюсь. Не нужно проклятий. Только не прыщи, пожалуйста! Их же потом месяцами выводить!

В детстве под моим тяжёлым неконтролируемым проклятием побывали, наверное, все члены нашего клана. Но детские чары легко снимаются, потому что дети сами быстро забывают обиды, их проще отвлечь чем-то хорошим и приятным. Да и силы не так много.

В Академии же злить меня боялись. И недаром.

– Прыщи? – фыркнула я презрительно, сделав ещё шаг к Долиороду и пытаясь взять под контроль ярость, которая вспыхнула и никак не хотела затухать. – О, нет, это слишком банально. Я лучше лишу тебя твоей шикарной шевелюры.