Дело в том, что одна из прекрасных хищниц увела из семьи будущего правителя его отца. Аэла чем-то напоминала своему обладателю ту похотливую самку, которая разрушила его семью. Именно по этой причине чувственные губы Арестиона не шептали нежных речей на ушко Аэлы и не касались её округлых прелестей. Но разве могла правительница правого лагеря Флаэнда стерпеть такую обиду? Разумеется, нет. «Да будет погребен мой обидчик под толщей океана слез!» – решила мстительная дева. Так она и поступила. Во время заключительного аккорда интимной близости Арестион ослабил бдительность, и в минуту высшего наслаждения стал жертвой женского коварства. Где Аэла достала кинжал? Возможно, он всегда находился при Аэле, а, может, прекрасная пленница обнаружила его на прикроватном столике. Но так или иначе, глаза Арестиона закрылись навеки, а ложе любви обагрилось кровью.

Гвардейцы Арестиона обнаружили бездыханное тело правителя лишь под утро. Лучший воин левого лагеря Флаэнда был заколот собственным кинжалом. «Как это могло произойти? – недоумевали видавшие виды гвардейцы, – Похоже на самоубийство. Однако для того, чтобы сделать себе харакири у Арестиона явно не было повода». О том, что встреча с Аэлой была окончена так, как нужно (то есть бурно и продолжительно), свидетельствовали следы интимной близости на обнаженном теле Арестиона. Аэла благополучно покинула место своего приятного заточения, и гвардейцы вражеского лагеря не смогли напасть на её след. Учитывая обстоятельства произошедшего, марсианской деве не было предъявлено обвинение в убийстве Арестиона.

Власть вернулась в руки Аэлы, а сама она – в свой прекрасный дворец. Но одна половина города её не устраивала. Марсианская дева желала всё и сразу! Каким-то непостижимым образом Аэла узнала о подробностях загородной «прогулки» вражеской лазутчицы и начальника дворцовой охраны. «Что Аверис делал в лесной чаще в тот момент, когда я находилась в плену? – негодовала правительница левого лагеря Флаэнда, – Как удалось вражеской лазутчице захватить в свой сладкий плен начальника дворцовой охраны? Аверис и мерзавка Кирстер оставались наедине довольно продолжительное время! Представляю, насколько содержательной была их беседа! Вряд ли мой воин столько времени допрашивал смазливую шпионку!» Аэла сумела забраться в мысли некогда влюбленного в неё мужчины. И то, что узнала безжалостная правительница, совсем её не обрадовало. Так что же выяснила Аэла?

После встречи с вражеской лазутчицей Аверис очень изменился. В его сердце проникло странное чувство. Первые дни гвардеец был просто раздосадован тем, что его провели, как мальчишку. Но позже он почему-то затосковал. «Мне слишком часто снится девушка, которую я держал в своих объятиях. Я так хочу вновь её увидеть!» – начал осознавать молодой мужчина. Это была любовь! Но как же его светлое чувство к Аэле? Начальник дворцовой охраны жестокой правительницы понял, что никогда не любил свою госпожу по-настоящему. «Я не люблю холод, – рассудил начальник охраны, – Тепло, взаимопонимание и любовь – вот залог счастливой семейной жизни». И Аверис занялся поисками прекрасной незнакомки. Однако, подойдя к порогу её дома, гвардеец узнал о том, что Кирстер покинула этот мир. Девушка была отравлена неизвестным ядом мгновенного действия. Это природное ядовитое снадобье было слишком сильным. У бедняжки Кирстер не было ни единого шанса! Подробности этого злодеяния не знал никто. Но Аверис понял, чем была отравлена его любимая. Это был яд голубой змеи. Но кто мог это сделать?

Ответ был очевиден. Когда красавец гвардеец ворвался в покои своей госпожи, она сразу все поняла. Злодеяние Аэлы было раскрыто! По глазам начальника своей охраны правительница поняла то, что навсегда потеряла своего самого желанного воздыхателя. «А раз так, то лучше уж избавиться от причины своих переживаний раз и навсегда!» – хладнокровно заявила жестокая правительница. С того рокового дня Авериса больше никто не видел. Но дальнейшие события начали разворачиваться совсем не так, как хотелось бы Аэле. Жители левого лагеря смогли докопаться до причины смерти бедняжки Кирстен. Их негодованию не было предела. Возмущение горожан вылилось в прямые столкновения с гвардейцами правительницы правого лагеря. А те не церемонились с безоружными жителями левого лагеря. Горожане вынуждены были захватить склад с оружием и пойти в наступление на враждебный лагерь.