– Что замуж позовёшь, – ржет друг, – с её-то послужным списком?

Инга – моя секретарша. И что уж греха таить, ей я пользовался довольно часто. И не только я, но и Федька. Порой мы драли её в офисе в два хуя. Но уже надоело. Особенно, когда пошли разговоры про отношения.

– Я уже был женат. Спасибо, – фыркаю.

– Ты чего злой такой? Из-за крошки Настеньки? Хотел зажать малышку в углу и потискать её прелести?

Да, блядь! ДА! Эта девчонка уже вчера вызвала во мне бесконтрольный стояк. Член чуть не отвалился от напряжения. Давно я так не возбуждался. Длинноногая малышка в коротком платье. Сосочки стояли, я видел. Я бы эти грудки как следует языком обработал.

Блядь!

– Что ты несешь? – беру себя в руки, выгибаю бровь. – Она же маленькая. Совсем дитё.

– А у меня встал на неё. Сладкая такая… наверняка невинная. Хотел бы я сорвать этот нежный бутончик. К тому же дитё… – фыркает Федька, – это дитё уже совершеннолетнее.

– А мы прогнившие старые пни, – ржу, – это даже для нас слишком.

– С отменными стояками, прошу заметить. А для девчушки это главное. Вернемся, найду её…

– Осторожнее… – срывается с губ.

Федька лишь коварно ухмыляется. Он слишком хорошо меня знает.

Тырык!

Бум!

Серия подозрительных звуков приводит к полной остановке транспортного средства. Да блядь! Я же утром возил тачку в автосервис.

– Пойду, достану инструменты из багажника, – говорю Федьке, – тут ехать всего ничего осталось, может, подлатаем сами.

– Я тут пока посмотрю, что случилось, – он выходит, открывает капот, из-под которого валит белый дым.

Солнце палит нещадно несмотря на раннее утро. Щёлкаю замком багажника. Открываю. И моя челюсть падает на землю.

– Настя? – вижу белокурого ангела, свернувшегося калачиком. – Эй! Ты что тут делаешь?

Трогаю за худенькое плечико. Она не просыпается. Проверяю пульс. Замедленный. Блядь… ей что-то подсыпали. У снотворного есть такой эффект. Настенька такая маленькая, беззащитная.

– Федь! – кричу. – У нас тут гости!

– Что? – он вытирает руки тряпкой, подходит. – Опачки! А что она тут делает? Да ещё и в багажнике.

– Лиля… – рычу себе под нос, – точно её рук дело. Она мстит мне за уход матери всеми возможными способами. Сколько лет прошло, никак не успокоится.

– И чего твоя дочурка хотела добиться? Что будем делать с малышкой? Сладкая, – ухмыляется Фёдор, жадно рассматривая Настю.

Я тоже смотрю на нежное личико. Подрагивающие ресницы. Сладкие алые губки. Нетронутая крошечная малышка. Теперь она в руках двух прожжённых хищников. Вопрос: как мы поступим?

– Что там с тачкой? – спрашиваю Федьку.

– Масло. Нужно быстрее в сервис, если есть по дороге. Ну либо уже на месте буду разбираться.

– Нет нихуя в этой глуши. Но есть один дед знакомый, в деревне по соседству, механик. Думаю, подсобит.

– Окей, понял. До дома дотянем, назад уже нет. Так что повезем крошку с нами, – Федька расплывается в довольной ухмылке.

Я специально выбирал место без связи, интернета и в такой глуши, где бы меня не достали ни любимая работа, ни несносная дочь.

– Ты губу закатай, Фёдор, – строго говорю, – приедем, тачку починим, и я Настю отвезу домой. Так будет правильно.

Но что, если я не хочу? Всё моё нутро сопротивляется мыслям, что девушку придётся вернуть в город.

Беру Настю на руки. Лёгенькая, словно пушинка. И пахнет чем-то… невольно принюхиваюсь. Персик? Сладкий нежный аромат. Член дёргается в брюках. Где-то на задворках сознания звучит предупредительный сигнал.

– Она вообще ест? – хмыкаю. – Открой, положим её сзади. Как проснётся, уже будем решать, что делать.

Федя открывает заднюю дверь, кладу девочку на сиденье. Она так и не просыпается. Достаю небольшую подушку, подкладываю под блондинистую головку.