В транзитной камере тогда собралось человек сорок, среди которых выделялась группа смуглых на вид зэков. Это были «Азиаты», оказавшиеся «крытниками», осужденными на тюремный режим. Их везли этапом из Джамбула в Тобольск в составе семи человек. Особенно среди них выделялись двое: первый – лет пятидесяти, в своей компании он был уважаемым и почитаемым. Второй помоложе, дерзкий и нагловатый по природе. Он не выпускал из рук колоду карт, непрерывно тасуя ее, тем самым показывал, что не прочь перекинуться с кем-нибудь в партию.

Волков подсел к нему и предложил сыграть в «Рамс», но эта игра азиату не подходила, тогда они остановились на «Тэрсе». Волков посмотрел по сторонам и, увидев острый и сметливый взгляд Сереги, спросил:

– Сечешь в тэрс? – Сергей утвердительно кивнул и ответил:

– Бывало, приглашали понаблюдать.

– Ну, значит, садись в круг, – предложил Волков.

Со стороны азиатов тоже сел наблюдатель как раз напротив Сергея.

Игра началась. Волков был игроком опытным, прожженным в этом деле, запоминал все комбинации и отдельные карты, уходящие в отбой, и соответственно другие, оставшиеся на руках. В банке лежали уже больше пятидесяти рублей, а в то время это была приличная сумма, на которую можно было купить в тюрьме пять плит спрессованного чая. В процессе игры Волков стал замечать, что фортуна, как бы ни на его стороне, зато соперник получает крупные очки. Но здесь Джамбульский игрок недооценил сибиряка, видимо, играя своей колодой карт, решил смухлевать, но просчитался. Волков обнаружил подвох и остановил игру. Разложив свои карты рубашками16 вверх, строго заметил:

– Вот эту, – он указал пальцем на карту, – и эти две тоже, видишь, по углам коцки стоят. О других я уже молчу. Тормозим игру и продолжаем с новым стосом17.

Джамбульский игрок забормотал на своем языке, объясняя что-то корешам.

– Ты давай по-русски шпрехай. Забыл, что уговор был в начале игры: «базар ведем по-нашенски», – напомнил ему Волков. Он повернул голову к угловой шконке и громко спросил:

– Саня, Музыкант, у тебя новый стос есть?

Из-за шторки показалась седовласая голова арестанта. Музыкант ударил ладонью по верхней шконке и распорядился чтобы его друг – Паша Шоколадный, достал новую колоду карт.

Игра продолжилась. Волкову выпадал «шестерик». Набиралось пятьсот тридцать очков, и по его стопроцентной уверенности последняя карта одной масти должна решить судьбу всей партии. Волков заострил внимание на предстоящем открытии последней карты… Соловьев предвидел полную победу своего знакомого и тоже, ожидая выхода этой карты, насторожился… Внимательно посмотрел Джамбульскому игроку в глаза. Тот повел себя странно: заводил бровями, скривил губы и немного нервничая, открыл карту. Сергей опешил и, глядя на удивленного Волкова, во всеуслышание заявил о мухлеже. Вот ловкач! Джамбульский игрок успел подменить карту и сбросить ее в отбой, но никто из наблюдающих за игрой, этого не заметил.

Волков сразу накрыл карты и, проверив, нашел ту, что ожидал увидеть при раздаче.

– Булку во мне сдобную увидел, облапошить захотел. Так вот, чертила, насколько ты умный, настолько я тупой. Выигрыш мой! – И открыто объявил соперника – мухлевщиком. Сергей поддержал его и по правилам игры потребовал с Джамбульского игрока немедленный расчет.

И тут началось такое: азиаты раскричались – «гыр-гыр», глаза горят, пальцы гнут и, собравшись всей компанией, обрушились с обвинениями на Волкова. Один азиат протянул руку к лицу Владимира, пытаясь схватить его за щеки, а другие тем временем хватали его за руки, чтобы не сопротивлялся. Чем бы все закончилось, одному богу известно… В следующий момент Соловьев достал из кармана куртки заточенный супинатор