Гвин раздумывала, что бы такое сказать Торну, чтобы он от нее отстал, пока устраивалась на стуле. Торну определенно нельзя было знать «всю правду» об этом деле. Но какой-то ее части может оказаться достаточно, в особенности той, в которой она предстанет дурой. Кажется, братья всегда считают сестер дурами, и Торн определенно считал ее такой с того самого дня, как заплатил Лайонелу в Берлине, чтобы оставил Гвин в покое.

– Сегодня утром я получила записку от мистера Мэлета, – сообщила Гвин. – Он написал, что хочет поговорить о возобновлении нашего… знакомства.

Торн вскочил на ноги.

– И ты согласилась с ним встретиться? Просто взяла и согласилась? Что на тебя нашло? Почему ты сделала такую глупость, когда знала, что он уже пытался похитить одну наследницу?

– Я взяла твой пистолет. Я считала, что если пригрожу ему пистолетом, то буду в безопасности.

Торн подошел к стулу, на котором она сидела.

– Но все оказалось совсем не так.

– И именно поэтому тебе следует научить меня стрелять, – ответила она и невозмутимо встретилась взглядом с раздраженным Торном.

– Только через мой труп, – прорычал он.

– Или мой.

Лицо Торна просто на глазах наливалось краской.

– Я никогда не стану тебя учить ни заряжать оружие, ни стрелять из него, так что выкинь эту мысль из головы!

– Ну, тогда не удивляйся, если я в Лондоне вляпаюсь в какие-нибудь неприятности.

Торн выглядел так, словно его вот-вот хватит удар. Он начал мерить шагами комнату, а потом наконец остановился перед Гвин.

– Ты имеешь в виду неприятности с Мэлетом?

– Конечно, нет. – Или, по крайней мере, не те, о которых думал Торн. – Уверяю тебя: все мои нежные чувства к мистеру Мэлету улетучились много лет назад.

Торн посмотрел на нее скептически. Это было смешно, потому что Гвин имела в виду именно то, что говорила.

– Тогда почему ты одна отправилась на встречу с ним?

– Да для того, чтобы сказать ему то, что я только что сказала тебе – что я не хочу больше иметь с ним никаких дел и он должен оставить меня в покое. Я знала, что если лично не откажу ему, то он решит, что это ты заставляешь меня ему отказывать, и продолжит меня донимать. Но я очень четко выразилась. Ему просто не понравилось то, что я говорила.

Торн скрестил руки на груди.

– Тогда что ты имела в виду сейчас, когда говорила, что можешь вляпаться в неприятности в Лондоне?

– Мужчины – безрассудные, нетерпеливые и непредсказуемые создания, а я – наследница, поэтому у меня могут возникнуть некоторые трудности, когда меня представят высшему обществу. А если у меня будет оружие для самообороны, оно поможет решить возникающие проблемы.

– Скорее их решит мое постоянное присутствие рядом с тобой, – проворчал Торн.

У нее на мгновение остановилось сердце.

– Да ничего оно не решит! – Если Торн постоянно будет рядом, то она никогда не сможет передать деньги Мэлету. Гвин встала и гневно посмотрела на брата. – Я не могу допустить, чтобы ты постоянно маячил рядом со мной, пока меня представляют обществу. Это не только отпугнет всех поклонников, но и ты будешь умирать со скуки, потому что терпеть не можешь ярмарки невест, а когда тебе скучно, ты начинаешь всех раздражать. Я предпочитаю на балах другую, более приятную компанию, так что избавь меня от своего присутствия. Спасибо, не надо!

Он уже открыт рот, чтобы ответить, но потом все-таки решил не говорить то, что собирался. Вместо этого Торн тяжело вздохнул.

– Что мне с тобой делать, liebchen[4]?

Знакомое ласковое обращение не остановило ее – ей нужно было добиться своей цели.

– Быть моим братом, а не отцом, – мягко произнесла Гвин. – У меня уже есть любопытная мать, которая сует нос во все дела. Одной родительницы для меня достаточно! Мне тридцать лет, ради всего святого! Не думаешь, что тебе уже пора прекратить все время болтаться рядом со мной? Ты что, мать семейства или дуэнья?