– Увидим тебя в деле! – угрожающе заявил Блехман.

– Увидим! – агрессивно отпарировала Дина.

– Не обращайте внимания, – шепнул на ухо криминалист.

– Не хочу я даже с этим хамом в одной машине ехать, – прошипела Гнатенко, – Можно, я с вами сяду?

– Конечно, Гром будет рад. Правда, Гром?

Пес приветливо завилял хвостом.

– Слушайте, я первый раз так попал! А мне что надо будет делать? – с испугом в голосе спросил водитель.

– А Вы кто? Новенький? – воззрились на него кинолог и Дина.

– Это наш указник, – пояснил участковый, – Гаишники его оштрафовали, он там еще чего-то натворил, и теперь обязан целый день нас возить по приговору судьи на своей машине.

– Надо же, как умно! Не слышала о таком раньше.

– А это – нововведение. Зачем их отправлять на непонятно какие «общественно полезные» работы? Пусть конкретно помогает, в следующий раз уж неповадно будет нарушать правила! – засмеялся милиционер.

– Это уж точно! – сокрушенно ответил водитель.

Кавалькада опергруппы остановилась у одного из высотных домов поселка Таирова. У подъезда уже столпилась группа соседей, живо обсуждавших страшную новость. Под их пристальными взглядами, Дина почувствовала себя героиней криминального сериала. Вместе со всеми она зашла в обычный серый подъезд. Лифт поднял их на девятый этаж…

Дверь в квартиру была открыта. Из комнаты слышался сбивчивый женский голос.

– Здравствуйте, – зашли в комнату Дина и кинолог. Гром дисциплинированно остался сидеть в коридоре.

Блехман раздраженно оглянулся на Дину.

– Продолжайте.

– Я же и говорю, что моя семья и Милан дружили. Ходили друг к другу на кофе. Но сейчас мой муж ушел в рейс и сами понимаете, мне не очень удобно было звать его в гости, – томно пояснила мелкая блондинка лет сорока.

– Вы в какой квартире живете?

– Прямо рядом. Справа.

– А слева кто соседствует?

– Бабушка старенькая. Но она глухая, как пень, и практически не выходит.

– Все равно, опроси, – кивнул головой участковому следователь.

Участковый мгновенно унесся к соседке. С Блехманом не стоило связываться, от него только и стоило ждать неприятностей.

– Давайте все по-порядку. Кто – он, что – он?

– Он, – показала дрожащей рукой на тело, лежащее ничком на кровати, соседка, – Герой Советского Союза в Великой Отечественной войне и Югославии, Милан Николич.

… В воздухе застыла тягостная пауза.

Блехман подошел к покойному, откинул одеяло. Перед ним лежало тело мужчины в отличной физической форме. Если бы не брызги крови на подушке и не множество ран на голове, можно было бы подумать, что моложавый мужчина просто лег отдохнуть.

– Что вы такое несете? Какой Герой? Ему сколько лет?

– Что-то около шестидесяти.

– Да не мелите ерунду! Мне – пятьдесят, а этот, вон, какой … подкачанный!

«Нашел, кого с собой сравнивать!» – подумала Дина.

Блехман был рохля рохлей, если бы ему пришлось участвовать в задержании, он бы и ста метров не продержался в погоне. Наум Валерьянович, как и все его соплеменники, был чистым интеллектуалом.

– Милан следил за собой. Качался. Не ел жирной пищи, ездил на велосипеде, избегал стрессов, – перечисляла соседка.

– И все равно, стал жертвой. Так как он мог быть Героем войны?

– Он рассказывал, что был самым молодым партизаном. Поэтому и там был героем, и потом присоединился к нашим войскам и дошел с ними до Берлина. Наши тоже наградили его. Он приехал сюда и стал гражданином СССР. Но дважды в год ездил к себе на Родину. Милан часто говорил, что у него две Родины. И льготы он получал и тут, и там.

– Нда-а-а, – вздохнул Блехман.

Дело принимало совсем неприятный, возможно даже – международный, оборот. И чутье его не обмануло.