Спустя несколько минут мы с отцом остались наедине.

Он опять опустился на стул. Немного дрожащей рукой провел по лбу, убирая назад растрепавшиеся волосы.

Внезапно я ощутила жалость к нему. Только сейчас я подумала о том, как тяжело приходится отцу. Чем старше дети – тем больше у них потребностей. А ведь он не молодеет и при всем желании не может прыгнуть выше головы.

– Будь осторожнее, Шиара, – вдруг негромко произнес отец и посмотрел на меня.

– Папа, я ведь уже сказала, что никакой опасности нет, – напомнила я, недовольно покачав головой.

– Да-да, я помню, – виновато отозвался тот. – Клятва императора и все такое прочее. Но все-таки – будь осторожнее. Почему-то у меня дурное предчувствие.

– Все будет хорошо, – заверила я его, снисходительно ухмыльнувшись. С иронией напомнила: – Не забывай, что в нашей семье только у меня имеется колдовской дар.

– Родительское чутье подчас сродни магии, – парировал отец. Торопливо продолжил, не дав мне ничего сказать в ответ: – Просто будь осторожнее, Шиара. Я понимаю, что ты у меня умная девочка. Но, по-моему, сейчас ты все-таки совершаешь ошибку. Целый месяц провести в месте, наполненном толпой конкурирующих друг с другом девиц… Это как попасть в змеиную яму.

– Все будет хорошо, – твердо повторила я. – Не забывай, что я в некотором роде вне конкурса.

– Правда, остальные об этом не знают, – совсем уж тихо проговорил отец.

– Простите, но я не могу пропустить вас во дворец.

В этот момент я готова была убить предупредительного, вежливого юношу, который встал последним препятствием на моем нелегком пути.

Кто бы мог предположить, что столь тщательно продуманный план сорвется, так и не начав толком исполняться! А все из-за чего? Из-за того, что какому-то там распорядителю не понравился мой вид!

Эх, а ведь Хенн был прав! Неприятно осознавать, что его недавнее высказывание получилось поистине пророческим.

– Почему? – упрямо спросила я, уже понимая, каким будет ответ.

Юноша насмешливо поднял бровь и окинул меня выразительным взглядом.

Я почувствовала, как мои щеки запылали от негодования. Ишь ты, и в самом деле ему мой наряд не понравился.

Да, я не собиралась разряжаться в пух и перья, явившись на церемонию записи в отбор. Честно говоря, у меня и не было такой возможности. Девицы вокруг меня блистали роскошнейшими нарядами, каждый из которых тянул на настоящее произведение искусства. А я… Ну, мое платье было чистое и опрятное. Матушка несколько ночей потратила на то, чтобы привести мой гардероб в порядок. Да, я была не в бархате и не в парче. Зато скромный синий сарафан придавал моим серым глазам голубой оттенок весеннего неба и выгодно подчеркивал фигуру. То бишь отсутствие лишнего веса и наличие какой-никакой груди. Подумаешь, нет в нем соблазнительного декольте и волнующего разреза на подоле. Я и подумать не могла, что это будет обязательным условием для того, чтобы попасть в число счастливиц, допущенных до отбора. И, в конце концов, должно ведь быть хоть какое-то разнообразие. Мои соперницы так и щеголяли своими впечатляющими достоинствами. Того и гляди, у кого-нибудь грудь вывалится на всеобщее обозрение. Не думаю, что отсутствие моих прелестей на этой ярмарке тщеславия причинит кому-нибудь огорчение.

Юноша между тем с демонстративным вниманием принялся перебирать бумаги на столе, всем своим видом показывая, что вопрос закрыт.

Ну уж нет, не на ту напал! Он внесет мою фамилию в окончательный список участниц! Или я вытрясу из него всю душу.

– И все-таки я не услышала объяснений, – процедила я, страдая от невыносимого желания огреть этого оболтуса чем-нибудь тяжелым по голове. Чтобы у него мозги на место встали.