Пролетев по воздуху, трион, окутанный коконом водорослей и воды, плавно опустился в ванну, погрузившись почти полностью. Почти – потому что часть хвоста так и осталась болтаться за бортом, тускло сверкая в свете потолочных светильников сине-зеленой чешуей.

И тут во мне взыграл инстинкт исследователя. Я поняла, что очень хочу поближе узнать создание, что вызывает ужас и омерзение у большинства жителей Закатного архипелага вот уже сотни лет.

Конечно, с большим удовольствием я бы познакомилась с трионом, препарируя его. Но для начала и так неплохо. Кто-то говорит, что врага нужно знать в лицо. Я же предпочитаю изнутри. Это дает больше возможностей. Во всех смыслах.

Интересно, откуда у меня столь кровожадные мысли? Память предков, что веками ловили трионов в отместку за то, что рыбохвосты топили наши корабли?

– Снимите водоросли, – велела я. Тут же поняла, что начисто выбилась из образа, вернув в голос привычные приказные интонации.

Марив подошел и снова пошевелил пальцами, глядя на триона. Вода забурлила и синие ленты начали разворачиваться, обнажая тело под ними. «Тело» – иначе я решила рыбохвоста пока не называть. Так легче.

Я впервые видела представителя морского народа так близко. Интересно. А он действительно наполовину рыба. От талии и ниже в кожу были вплавлены синие чешуйки, которые, все уплотняясь, полностью превращали нормального сверху мужчину в невозможное с точки зрения законов природы создание. Невозможное – потому как я, чисто с научной точки зрения, конечно же, сразу заинтересовалась очевидным вопросом. А где, собственно, органы размножения у этого?.. Хм… а мужчина ли он вообще? Да, развитая мускулатура и отсутствие женской груди еще ни о чем не говорит. Я чуть не ляпнула вслух вопрос, который уже готов был сорваться с губ. Вовремя сдержалась, слава богине.

Я сейчас не юный исследователь, а умудренная годами старушенция, для которой такие вопросы никак не могут представлять интереса… Так что вернемся к осмотру.

На коже, везде, где падал взгляд, имелись многочисленные почти зажившие ожоги и порезы. Кстати, перепонок между пальцами и жаберных щелей я тоже не обнаружила… Но дышит он водой, это очевидно. Грудь вздымалась рывками, губы и нос имели синюшный оттенок. Причина была, на первый взгляд, очевидна – слева, чуть ниже плечевого сустава, под ключицей, торчала обломанная стрела.

Выругалась.

– Водоросли заживляли раны от ожогов, – сказал мне почти в ухо Марив. – Но стрелу, как видите, нужно вынуть.

– Вижу. Наконечник какой?

– Острие ровное. Слава богам, ни зазубрин, ни шипов нет.

– Уверены?

– Да.

– Пропустите мою сестру, – я кивнула на Тирсу.

– Как выглядит наконечник, точно? – спросила я, рассматривая место, где стрела выглядывала из груди. Рана была залита какой-то полупрозрачной субстанцией – это давало объяснение, почему вода вокруг до сих пор не окрасилась кровью.

– Держите, ниора, – раздалось позади и мне в руку сунули кусок металла. Осмотрела его – и правда, самый простой случай из всех, какие могли быть.

Слава Богине, стрела была сломана не у самого основания, а торчала примерно на палец. Так ее проще будет вытащить. Но все равно придется взрезать мышцы…

– Какой идиот сломал стрелу? – поинтересовалась я у лекаря, который маячил безмолвной тенью позади.

– Ннне знаю, – ответил тот, ощутимо побледнев. – Я увидел его уже таким.

– Несите ваши инструменты, – распорядилась я.

Какая, действительно, разница, кто это сделал? Стрела уже сломана, а моя задача – просто работать с тем, что есть. Глубоко вдохнула, выдохнула. Справлюсь.

Набравшись решимости, опустила руки в воду, дотрагиваясь до холодной кожи триона. Спокойно, Алера, это просто диагностика. Я делала это уже сотни раз. Правда, только с людьми. Но рыбохвост сверху ничем не отличается от человека, верно? Только ниже талии у него противная скользкая чешуя… Там я его трогать ни за что не буду.