Тётушка достала из кармана и положила на стол часы, красивые, золотистого металла, украшенные разноцветными камешками, они остались у неё от той, прежней жизни, о которой она не хотела говорить. Она посмотрела на циферблат и отчего-то вздохнула.

- Устала? Может тебе стоит сегодня пораньше лечь? – забеспокоилась я.

- Ничего, посижу ещё немного, - отмахнулась она.

Вдруг правое плечо кольнуло, словно пчела ужалила.

- Ой, что это? – я замахала руками, прогоняя назойливое насекомое. Плечо засаднило, зажгло. Придётся теперь доставать жало.

-Точно в срок! – отчего-то усмехнулась тётушка, убирая часы в карман, - ну ка, дай взглянуть.

Она резво для уставшей пожилой леди подскочила ко мне, развязывая шнуровку платья и приспуская ткань на плече. Я скосила глаза, пытаясь рассмотреть место укуса. Но вместо него на моём плече красовался розовый бутон, нарисованный золотой краской.

- Что это?... – я растерянно рассматривала рисунок, от которого исходило золотистое свечение.

- Знак твоего рода. В эту минуту ты родилась, моя деточка, - тётушка смахнула со щеки скатившуюся слезинку.

Свечение становилось всё тусклее, оно словно впитывалось под кожу, и вместе с этим проходила боль и жжение. Вскоре на моём плече остался просто золотой цветок.

- Пойдёмте ка со мной, - позвала Тётушка Камила, шагая к дому.

Мы с Мальвой переглянулись и рванули за ней.

В комнате тётушки, у стены, стоял большой кованый сундук, запиравшийся на ключ, который она носила на поясе, под платьем. Открыв его, тётушка перегнулась через край, копаясь на самом дне. Достав старенькую деревянную шкатулку, передала её мне:

- Это принадлежит вам, девоньки. Всё, что я успела спасти и прихватить с собой, а теперь передаю старшей из рода.

Я держала в руках обычную деревянную коробку и почему-то не спешила её открывать. Что она скрывает? Было отчего-то боязно.

Первой не выдержала Мальва, потянув меня к кровати:

- Открывай, ну, давай же!

Я села на кровать рядом с сестрой, положив шкатулку между нами, и только после этого откинула крышку. Внутри, переливаясь в тусклом свете заходящего солнца, заглядывающего в окно, искрились драгоценные украшения. Кольца, броши, браслеты блестели всеми цветами радуги.

- Так это правда, что мы из знатной семьи? – голос отчего-то стал хриплым.

- Да, это так. Продав эти украшения, вы можете вернуться в Леонгард, купить дом, красивые платья. Жить, как подобает знатным леди.

Я перебирала украшения, по одному выкладывая их на покрывало кровати, где они сразу попадали в руки Мальвы. Сестрица уже нацепила на свои пальчики несколько колец и сейчас любовалась матово мерцавшим жемчужным колье.

На самом дне я обнаружила небольшую, с ладошку, картинку. Мужчина в строгом мундире, расшитом золотом, очень красивая женщина в пышном платье, держащая на руках розовый свёрток с младенцем и девочка лет пяти.

- Кто это? – я всматривалась в незнакомые лица, которые почему-то казались знакомыми.

- Это ваши родители, - пояснила тётушка, ты очень любила этот портрет и часто таскала его с собой, вот и в тот день… - она вдруг замолчала, я а смотрела на картинку, пытаясь вспомнить. Только у меня ничего не получалось – лишь голова разболелась.

Я, поморщившись, потёрла пульсирующие виски. Придётся пить настойку, чтобы снять боль.

- Ложись, тётушка, тебе нужно отдохнуть, весь день на ногах. Мы пойдём к себе.

Я сгребла украшения назад в коробку, закрыла крышку, положив сверху портрет. Убирать его назад, в шкатулку, мне казалось неправильным. Мальва быстро разобрала для тётушки постель, помогая ей раздеться и лечь. Только после этого мы пошли в свою комнату, а она у нас одна на двоих. Две кровати вдоль стен и между ними стол, как раз под окном. На него-то я и положила шкатулку, а портрет прислонила так, что его хорошо было видно с кровати.