- Я знала, что это мимо вас не пройдет, но вы же знаете Соню…

- Да уж.

- Ну, и поскольку в этом нет ничего такого…

- Считаешь?

Лиля осеклась. Покрутила дешевый браслет на запястье. А потом опять… ну, ведь точно!.. улыбнулась.

- Ада Яковлевна утверждает, что годы, любовники и бокалы вина – это то, чему не стоит вести счет.

- Моя мать просто выжила из ума! – рявкнул, отчего-то взбесившись. А Лиля… то ли опять испугалась, то ли хрен его знает, что… лишь развела руками.

- Ох, уже совсем поздно. Я, наверное, пойду… - и пошла ведь, но, что-то вспомнив, остановилась, хлопнула себя по лбу, - так ведь и не выяснила, у кого мне забрать ключи.

- Кто-нибудь привезет их прямо к трапу. И деньги…

- Какие деньги?

- Арендную плату за эти годы. Сумма там довольно приличная.

- Оу, ладно… Спасибо большое.

Кивнул. Потому что мне ее спасибо… после того чертового разговора до сих пор костью в горле ощущалось. А ведь я думал, что все давно позади. И вообще не вспоминал о том, что было. А тут здрасте-пожалуйста, чудеса. Нет, надо с этим заканчивать. Свой долг, если такой был, я перед Лилей закрыл. Все… Хватит. Я резко опустил стакан на деревянный столик и тоже встал с четкой уверенностью, что ставлю точку. А потом какого-то хрена бросил Лиле в спину:

- А ты, значит, тоже не ведешь счет?

Она замерла. Хрупкие плечи окаменели. А я поморщился и даже как-то пожалел, что сам себе не могу врезать. Ну, мало ли? Может, мозги бы встали на место. Вот же идиот!

- Вы сейчас о бокалах, Ян Львович? Или… может, о годах? – поинтересовалась Лиля и ушла… неторопливо ступая, оставляя меня наедине со своим дерьмом.

А девочка зубы отрастила. Надо же… Я провел по макушке и улыбнулся, как если бы для этого был хоть какой-нибудь повод.

Я выбросил ее из головы усилием воли. Заставил себя поработать, потому что как раз просыпались рынки, и улегся ближе к утру, уверенный, что оставшихся четырех часов до подъема мне с лихвой хватит, чтобы выспаться.

Потом мы с Лилей и не виделись толком. Она позавтракала, когда я вновь засел за работу, и в следующий раз мы встретились лишь возле машины, которая должна была отвезти нас в аэропорт. Но и там я сделал все, чтобы свести к минимуму наше общение. Ни к чему оно было.

Перелет прошел продуктивно. Я, наконец, добрался до проектов, которые давно хотел посмотреть. В последнее время меня все больше напрягала складывающаяся в стране ситуация. Вести дела в условиях, когда все настолько зыбко, что не знаешь, что тебе сулит новый день, было довольно опасно и геморройно. Поэтому я искал возможности подстраховаться. Вывести капитал. Вложиться в какую-то новую сферу, которая была бы не связана с природными ресурсами либо промышленностью. В этом смысле меня очень интересовали проекты ребят из Кремниевой долины. Я даже создал свой венчурный фонд и вложился в несколько стартапов. Три из них оказались провальными, но четвертый – более чем окупил все мои вложения. И теперь я находился в поиске новых, требующих поддержки, проектов. Особенно меня интересовал один проект в сфере геологии. Но там что-то непонятное с ним происходило… Я никак не мог выйти на автора.

- Дамы и господа, наш самолет совершит посадку через двадцать минут. Просим вас пристегнуть ремни.

Я отложил очки, растер переносицу и опустил крышку лептопа. Когда я выглянул из кабинета, девчонки послушно пристегивались, расположившись в двух креслах в отдельной зоне у иллюминаторов. Лилька приникла носом к окну, хотя ничего не могла разглядеть там, под облаками…

- Соскучилась по родине? – спросил зачем-то, хотя вроде не собирался спрашивать. И вообще не хотел больше с ней говорить.