– Джон Сильвер, а ты привезёшь мне самую маленькую на свете обезьянку? Мы будем с ней вместе гулять и дружить! – взмолился Билли Бонс.

– Это мы поручим твоему папе Яше, он ведь тоже немножко пират (моряк). И закажем ему привезти нам обезьянку – игрунку! Ещё их называют мармозетки или pocket monkey (карманная обезьянка) за их малый рост. Взрослая особь ростом всего 13 сантиметров, а малыши – вполовину меньше. А за то, что они – непоседы и очень забавные, их и назвали – игрунки. Их семь видов (тамарины, львиные, белоухие, куля, хохлатые, золотистый, пегий, эдипов). Они проживают в лесах Амазонки, в Южной Америке, и занесены в Красную Книгу. Живут семьями, причём в семье старшая – самка (матриархат). Они очень дорогие! Одна особь стоит более тысячи долларов! Но у французских и испанских моряков есть фишка: за столом в ресторане для прикола посадить в бокал игрунку и потешаться над её мимикой и выкрутасами в бокале. Примерно такая же, как и мода у дряхлеющих, бездетных дам таскать на руках мини-собачку йорк-терьера или пекинеса.

Во время войны, в 1942 году, в оккупированном немецкими войсками городе Таганроге, мы – «ватага» беспризорных пацанов от 6 до 14 лет нашли себе пристанище для проживания в подземных галереях разбомбленного мелькомбината: «Дети подземелья» нового времени…

Вылазки «наверх» для добычи пропитания у оккупантов – немцев, румын и итальянцев – планировали «взросляки», старшие, которым было уже по 11 – 14 лет по возрасту и… лет по двадцать – по жизни. «Шибздиков» – малолеток, которым было от семи и чуть поболе, засылали наверх попрошайничать («побираться») и собирать «бычки» (окурки). Дело было почти бесполезное: у «наших», у населения, подавать было нечего. Многие уже сами опухали с голоду. Окурок на землю (такое богатство!) мог бросить только цивильный немец, а жлоб-итальянец и ворюга-цыган (румын) – так те – заначивали на «докур». Кроме не всегда удачного «улова» на «бычки», пацанам (шибздикам) была дадена задача: в «разбитках» (разбомбленных домах) «пошукать якогось папиру – книг, чи газет на курево, на самокрутки».

В один из неудачных (по окуркам) дней, мы с Костой-греком пошли «по бумагу» шарить в обгорелых остовах разбиток-двухэтажек.

И вот – удача: «Мабуть, тута жили пацанёнки: несколько обгорелых книжек С КАРТИНКАМИ!» – обрадовались мы.

Я стал рыться, чтоб отобрать и спасти от курцов книжки с картинками. Две мало-мальски уцелевшие книжки я спрятал за пазуху, а взрослякам набрали в «оклунок» всякой обгоревшей рвани: им всё равно, чего смалить!

Читать в нашей ватаге могли только двое: я (по складам) и Сёмка-солдат. (Он – доброволец, ему – 18, он не успел уйти с отступающими, так как стоял на посту и его «забыли»).

В подвале, при свете «каганца» (самоделка-плашка с моторным маслом и фитилём из ваты, надёрганной из «кухвайки»), я объявил пацанам названия наших удачных находок: «Красный корсар» (Фкнимор Купер) и «Остров сокровищ» (Роберт Стивенсон).

– Красный …энтот самый, он чё? Командир, чи што ли? А чо вин на хвелюге, а ни на кони? – удивились пацаны.

– Не! Давай лучче про сокровища! Иде тама их пошукать нам бы!

И я читал им (иногда с повторением уже прочитанного!, но запавшем в душу!) там, глубоко под землёй, в сырости и мраке, увлекательные сцены из морской жизни пиратов, рисовал им чарующие картины тропических островов… ведь вокруг были одни руины …голод, холод… и полная неизвестность в будущем…

За почти три года (нас отловили «легавые» только в 44-м году!) мы с Сёмкой (до его ареста СМЕРШем) прочитали «Остров сокровищ», с повторением прочитанного, более десяти раз и, необременённые знаниями наши головки,