Илья пошел навстречу въезжающему автомобилю, а я, смирившись со своей участью, ждала, пока подойдет Саша и будет орать.

Но он только мельком посмотрел на пострадавшее стекло и, проходя мимо меня, так же встречая гостей, тихо сказал:

– В дом зайди.

Я так растерялась, что послушно пошла в дом и только там опомнилась. Что это он меня прогнал! Раскомандовался. Выглянув в окно, еще больше разозлилась.

Сами вон стоят, смеются! С двумя мужчинами приехавшими. Судя по тому, как Сашка показывает то на мишени, то на стекло, понятно, что про меня рассказывает! Да он сексист! Прогнал женщину и над ней же и ржет со своими дружками!

В негодовании я выбежала обратно на улицу, не тратя время на ремешки босоножек. Студенческие привычки никуда не делись, сколько бы я из себя ни строила столичную штучку, в душе так и осталась пацанкой из маленького городка в Подмосковье.

– Один выстрел – одна мишень! Отлично сработала же! – то ли защищал, то ли тоже прикалывался надо мной Илья.

– А дай мне еще пульки! – потребовала я у него, размахивая оружием.

– Добрый вечер, – поздоровались со мной двое мужчин.

Познакомившись с гостями Ильи – Марком и Ринатом, я почти забыла, зачем бежала.

– Где баночка, Илюш? У меня еще одна цель есть.

– Борзый? – уточнил у меня Илья.

– Ага, – не стала я лукавить.

– Так у тебя в обойме еще полно, – пожал он плечами и, пригласив гостей в дом, ушел с ними.

Саша стоял, прислонившись к двери своего «Гелика», сунув руки в карманы, и молча наблюдал за происходящим.

Глупость своего поведения я уже осознала и, так ничего и не придумав, вернулась к мишеням. У них там мужские разговоры, а Леру я и тут подождать могу.

Я сама себя ругала за то, что не извинилась, не предложила оплатить замену стекла. С досады стреляя, даже умудрилась попасть один раз. Я видела, как Борзый ушел в дом, поэтому вздрогнула, услышав его голос.

– Давай перезаряжу.

– Я умею, – повернув к нему голову, поняла, что он вернулся с той самой банкой с пульками.

– Маникюр не жалко? – усмехнулся Сашка, забирая «воздушку».

Пока он перезаряжал, я тайком его разглядывала. Сашка покосился на меня, поймав за моим занятием, но привычной самодовольной усмешки не последовало. Он смотрел слишком серьезно, как будто что-то решая для себя. Неужели рассматривает вариант приехать в ресторан завтра?

– Держи, – протянул он мне снова пистолет.

– А ты сам-то умеешь? Или только заряжать?

Сашка удивленно вскинул брови, не знаю, что такого он пытался разглядеть в моем лице, но я серьезно хотела посмотреть.

– Я бесплатно не стреляю, – наконец соизволил мне ответить Сашка.

– Если попадешь десять из десяти в центр, то я от тебя отстану, а если хоть раз промажешь, то ты завтра идешь со мной ужинать в «Мильфей».

Предлагая эту сделку, я была уверена, что он откажется и уже придумала, как потом доведу его до нужного мне решения, но Борзый задумался на несколько секунд и встал рядом со мной напротив мишени.

Прицелившись, он переспросил у меня:

– Отстанешь навсегда?

Стоя с вытянутой рукой, он смотрел уже не на мишень, а на меня в ожидании ответа. Его уверенность сбивала с толку. И я уже пожалела о своих словах и  едва выдавила: «Да», как один за другим звучали выстрелы.

Он даже не повернул головы обратно к мишени, так и стрелял, глядя на меня, а я, не удержавшись, повернулась, схватила бинокль и с каждым выстрелом понимала, что сама себя обхитрила. Все пульки летели в десятку. Выстрелы прекратились, и я расстроенно положила бинокль обратно.

– Девять, – сообщил мне Борзый, – еще один.

– Да ладно. Уже не надо.

Последний выстрел я слышала уже подходя к дому. Эх, Сашка, могла бы и догадаться, кто учил Леру снайперскому искусству.