.

Принятием этих декретов завершился начальный и самый трудный период мучительных поисков форм организации вооруженных сил Советского государства.

Боевое крещение Красной Армии

Красная Армия была в стадии становления, когда на долю Советской республики выпало тяжелейшее испытание. 27 января делегации держав Четверного союза в Брест-Литовске предъявили условия, на которых они соглашались заключить мирный договор с Советской республикой. Они потребовали аннексии Польши, Литвы и значительной части Белоруссии, Латвии и Эстонии. По существу Советскому правительству был предъявлен ультиматум: или удовлетворение территориальных притязаний – тогда мир, пли отклонение этих требований – тогда война.

Предъявляя ультиматум, германское правительство и его военное командование были хорошо осведомлены о военно-экономическом и внешнеполитическом положении Советской республики. Они считали, что если ультиматум будет отвергнут и можно будет продолжать войну, так как Советская республика, утратившая обороноспособность, окажется в критическом положении и вряд ли сумеет воевать, тогда Германия и ее союзники получат богатейшую военную добычу.

Военное положение Советской республики к концу января 1918 г. было действительно трудным. Перед лицом такого грозного врага, как державы Четверного союза, она была беззащитна. Красная Армия только создавалась, а старая русская армия доживала последние дни. Боевой состав фронтов продолжал катастрофически падать. Для примера возьмем Северный фронт, прикрывавший столицу Советской республики Петроград. Если к 1 ноября 1917 г. в строевых частях этого фронта имелось 356 995 человек, то к 12 января 1918 г. стало лишь 154 573 человека[137]. Не лучше обстояло дело и на других фронтах[138]. Дезертирство изо дня в день увеличивалось. По неполным подсчетам штаба Северного фронта, в начале января 1918 г. в неделю из каждого корпуса дезертировало до 500 солдат[139]. По мере того, как переговоры в Брест-Литовске затягивались, дезертирство росло и приняло колоссальные размеры. Штаб Западного фронта в конце декабря 1917 г. – начале января 1918 г. в ряде телеграмм в Ставку доносил: «…боевого фронта фактически не существует, солдаты массами уходят самовольно в тыл, и в случае наступления немцев нет никакой надежды задержать германские войска ни на рубеже бывших позиций первой полосы, ни на каких бы то ни было позициях в тылу»[140]. В середине января 1918 г. из штаба Западного фронта в Ставку стали поступать сведения о полном развале обороны. В донесении от 15 января сообщалось, что в 15-м армейском корпусе 3-й армии в результате массового дезертирства оголились позиции: «…15-верстный участок от Петруши до Лесные-Муляры занят тремя ротами до 35–40 штыков в каждой; участок от Лесные-Муляры до Авласы никем не занят; окопы на перешейке озер Мядель и Нарочь никем не заняты, хотя официально там считается восемь рот, но они находятся в тылу»[141]. В 3-м армейском корпусе 10-й армии пехота и артиллерия 5-й и 27-й пехотных дивизий оставили позиции и ушли в тыл. Дезертировавшие солдаты часть вооружения бросили на дорогах. Готовились уйти в тыл солдаты 73-й пехотной дивизии[142]. 516-й полк 2-й армии ушел на станцию Люсино и потребовал отправки в Екатеринбург[143]. В донесении от 17 января из штаба этого же фронта поступило сообщение о том, что в 35-м армейском корпусе 3-й армии три роты были посланы на вокзал для несения службы, но все солдаты дезертировали и разъехались по домам[144].

Из 5-й армии Северного фронта 15 января телеграфировали в Ставку, что «армия абсолютно небоеспособна»