Когда где-то ко второй половине песни музыка заиграла живее и энергичнее, Оз оторвался от моих губ и закружил меня в танце. Мы смеялись и танцевали, пока я наконец не рухнула на кровать, прихватив его с собой. Он лег сверху, опираясь руками о кровать. Жетон на цепочке щекотал мою кожу над вырезом топика.

– Ты такая красивая.

Он погладил меня по щеке и потянулся за новым долгим поцелуем. Его губы ласкали мою шею, потом плечо, рука блуждала под моим топиком, и от его прикосновений моя кожа разгоралась все сильнее. Поцелуи становились все требовательнее и настойчивее. Я выдохнула и отдалась ритму наших тел, что двигались в унисон.

Стук в дверь.

– Эбс, ты спишь?

Я разлепила один глаз. В окно просачивался дневной свет, голова пульсировала от боли. Я приподнялась на локтях, заметив пятно от слюны на подушке. Оз уже ушел: в желудке поселилось неприятное чувство, и меня затошнило.

Лиз открыла дверь в комнату и принюхалась.

– Здесь пахнет сексом.

– Ха-ха, – пробурчала я.

– Выглядишь дерьмово. К тебе семья приехала.

Я тут же села на кровати и схватилась за голову, страдая от боли.

– Что?!

– Да, они хотели сделать тебе сюрприз на день рождения. Ты трубку не брала, поэтому охранник позвонил мне.

– Не может такого быть. Я сказала им, что занята. Мне нужно переписать… работу. – Я стала выбираться из кровати, запуталась в одеяле и рухнула на пол. – Ай!

– Не переживай ты, все нормально будет. Но имей в виду, у тебя есть две минуты, чтобы проветрить комнату и надеть что-нибудь нормальное, иначе они поймут, чем ты тут вчера занималась.

– Ничем я тут не занималась, – сказала я, потирая лодыжку. Глаз начал дергаться – мой тик еще и на ложь реагирует.

– Так ты всегда засыпаешь полураздетая?

Я тут же одернула юбку.

– Потом расскажешь мне все грязные детали. Ну-ка поднимайся, – она подошла к моему шкафу и достала из него халат. – Надевай.

– И что мне им говорить? – спросила я, укутываясь в халат.

– Ничего. Тебе двадцать один, в конце концов! Вполне можно совмещать учебу и личную жизнь. – Она побрызгала дезодорантом прямо в комнате.

– Тук-тук, – я услышала мамин голос за дверью. – Именинница, ты тут?

Я завязала поясок потуже, и дверь распахнулась. В дверном проеме стояли мама, папа и…

– Эми?

Сестра, не переставая жевать жвачку, протиснулась мимо родителей и зашла в комнату, сложила руки на груди на розовой курточке.

– Держи, – она протянула мне конверт. – С днем рождения. Боже, чем так воняет?

Она сморщила носик, недовольная удушающим запахом апельсинов и лилий.

– Спасибо. – Я принялась обмахиваться конвертом. – Почему не сказали, что приедете?

Я переводила взгляд с одного лица на другое.

– Хотели сделать сюрприз, малышка, – папа развел руки в стороны, и я бросилась в его теплые объятия. Мягкая ткань его темно-синего пальто прижалась к моей щеке. Мама присоединилась к нам и сжала меня так крепко, что мне стало трудно дышать.

– Мы знали, что ты по уши в учебе и отмечать особо не будешь, – сказала она. – Поэтому мы решили устроить тебе небольшой приятный обед.

Она осмотрела комнату и заметила пустую упаковку из-под чипсов.

– Да и покормить тебя лишним не будет.

Я выдавила улыбку.

– Спасибо за заботу.

– Кто такой Оз? – спросила сестра, взяв с моего стола записку.

Я умоляюще взглянула на Лиз. Помоги!

– Это турчанка, с которой мы недавно познакомились.

– Почему она написала «спасибо за прекрасную ночь, увидимся через девять лет»? – сестра сунула мне записку.

Лиз схватила бумажку и скомкала ее.

– Это мое. Я принесла ее Эбби, чтобы спросить, что это значит, понравилась я ей или нет. Это так, небольшая интрижка, только и всего. – Лиз взглянула на моих родителей, которые изо всех сил старались не показывать своего шока. – Она сказала, что вернется в Лондон… через девять лет?