За счет торговых каналов развивались искусство и культура. Любовь потомков Чингисхана к яркой одежде, серебряным украшениям и изображениям животных была известна ремесленникам, и они старались создавать предметы, которые понравились бы знати, что приводило к смешению стилей. Взаимодействие обществ сделало популярными в Персии китайские ткани и живопись, а на иранских изразцах появились изображения драконов и фениксов, столь любимых в Поднебесной. По мере того как число путешественников на императорских дорогах росло, некоторые из них обретали известность. Сегодня все знают Марко Поло, но были и другие, например исламский правовед Ибн Баттута, несторианец Раббан Саума, францисканцы Джованни Плано Карпини и Гильом де Рубрук, а также китайский последователь конфуцианства Чжоу Дагуань. В своих сочинениях они описывали разные места от Ангкор-Вата до Ханчжоу, от Тебриза до Парижа, превратив эти города в культурные ориентиры для знати всей империи.
Под властью монголов Китай вернул себе былое величие. Из цивилизации, раздираемой гражданскими войнами и враждой династий, Поднебесная превратилась в единую нацию, способную противостоять мятежам, вторжениям и прочим попыткам чужаков установить господство над своими землями. В Западной Азии монголам удалось примирить враждующих исламских вождей, что положило начало зарождению Персидской империи. Несмотря на то что власть монголов никогда не распространялась на Восточную Европу и страны Средиземноморья, в этих регионах они стимулировали революционный рост производства. Именно монголы открыли Западу новые рабочие инструменты, новые технологии в виде доменных печей, новые сельскохозяйственные культуры, требовавшие меньшего ухода, новые концепции, в числе которых были бумажные деньги, превосходство государства над церковью и свобода вероисповедания[16]. В 1620 году английский ученый Фрэнсис Бэкон назовет три изобретения, которые, по его мнению, изменили мир: печатный станок, порох и компас[17]. Все эти изобретения пришли на Запад во времена расцвета Монгольской империи.
Хорошо роль империй сформулировал историк и журналист Найан Чанда:
«Империи, вводя правила и нормы на своих расширяющихся территориях, сыграли важнейшую роль в становлении принципов управления»[18].
Упомянув достижения Римской империи, империи Маурьев в Индии и империи Хань в Китае, он продолжил:
«В Монгольской империи государственное управление вышло на новый уровень. ‹…› Торговля как сфера основного интереса монголов превратила Шелковый путь, проходящий через всю Центральную Азию, в хорошо охраняемую конвейерную ленту для перемещения товаров, людей и идей. Дорога со сторожевыми пунктами и постоялыми дворами, обустроенными монголами, с почтовой системой, первыми паспортами и кредитной системой (пайса), позволила совершенно иначе управлять сухопутным торговым путем и перевозками».
Влияние империи на принципы управления особенно заметно на примере Китая. Административное управление, возникшее при Чингисхане, достигло своего расцвета при его наследниках, в частности при Хубилае, который гарантировал землевладельцам имущественные права на землю и снизил налоги. Кроме того, Хубилай построил множество школ, превратил госслужбу в профессию, ввел бумажные деньги и принял закон о банкротстве. При нем появилась служба, отвечавшая за стимулирование сельского хозяйства, улучшение жизни крестьян и урожайность, а также своеобразная администрация, занимавшаяся улучшением техники выращивания хлопка, ткачества и производства тканей. Хубилай развивал искусство и литературу, приказывая переводить персидских и других классиков на китайский. За пять столетий до европейских правителей он ввел всеобщее образование и запретил вершить самосуд над преступниками – любимое зрелище народов Европы в ту эпоху. Все это имело место уже после смерти Чингисхана, но является прямым следствием его попыток создать мультикультурное общество на одной обширной территории.