Но все мечтания его, как и мечтания миллионов других людей Евразии, пресекла, убила, уложила в общие могилы эпидемия «моровой язвы».

Она зародилась в конце тридцатых – начале сороковых годов четырнадцатого века в Индии и в Китае. По стремительности и маршрутам ее распространения (а явление чумы народам зафиксировано в источниках самых разных стран) можно получить интереснейшие сведения о торговых и экономических связях между регионами и внутри регионов Евразии, причем не эпизодических случайных, но фатально необходимых для нормального функционирования сложнейшего, единого социально-политического организма – огромного евразийского материка с прилегающими к нему большими и малыми архипелагами и островами…

Хан Джанибек в 1345 году помог иранскому народу сбросить эмира Мелик Ашрафа и через год отправился в Крым, осадил Кафу (Феодосию). В ней жили купцы из Генуи. Они вели здесь оживленную торговлю, связывая Восточную Европу, северный Кавказ, Приволжские степи со Средиземноморьем, с Западной Европой. В середине XIV века дела у них пошли очень хорошо. Разбогатев, они стали проявлять политическую активность в этом регионе. Джанибеку не понравилось усиление генуэзцев. Он решил их наказать. Перед походом ему стало известно о страшной эпидемии чумы, уже распространившейся вплоть до Сирии, Малой Азии, Египта. Опытный организатор, Джанибек принял все меры предосторожности, но чума оказалась коварнее, злее, чем он предполагал. Она пробралась-таки к нему в войско, безуспешно осаждавшее Кафу. И данный факт говорит о том, что либо эпидемию разносил ветер, либо существовали такие дороги, такие экономические связи, порвать которые для спасения войска, племени, страны мог бы только самоубийца.

Взять Кафу Джанибеку не удалось. Существует недоказанная версия о том, что в последнюю ночь под крепостью воины ордынского хана пульнули из катапульты в город зараженный чумой труп. Ордынцев часто обвиняют во многих грехах. Уж очень хорошо они воевали! Очень много неожиданных для более сильных соперников побед одержали. Побежденные всегда обидчивы. Обида – несдержанна, как одуванчик: легкого дуновения ветерка достаточно, чтобы по миру разлетелись семена обиды. Джанибек отошел от Кафы, повел свое войско домой, а в городе уже «работала» чума. Но можно ли обвинять хана Орды в том, что он (или кто-то из воинов без его ведома) совершил постыдное для крупных личностей зло, применив на практике методы бактериологической войны? Нет, нельзя. Пока не будет точных доказательств вины обвиняемого.

Чума действует по-разному. Кого-то она убивает в течение дня, кто-то, зараженный чумной бактерией, носит в себе болезнь неделями, а то и месяцами, даже не догадываясь, скольких людей он заражает. В Кафе чума сработала как крупный шпион-диверсант. Она заразила нескольких купцов, но те долгое время чувствовали себя хорошо, загрузили корабли товарами, отплыли домой, в Геную, по пути останавливаясь в крупных портах Средиземноморья. Чума бесшумно, не проявляя себя ничем, внедрялась в города Европы, ждала. Купцы, довольные победой над Джанибеком и успешной торговлей, прибыли в родную Геную.

И тут-то чума распоясалась. Первым делом она набросилась на Италию, затем, словно огонь, подгоняемый быстрым ветром, опустошила Испанию, Францию, Англию, Данию, огибая материк смертоносной острой косой. Эту страшную косу держал в руках безжалостный косарь. В одном только Париже ежедневно погибало до 800 человек. Люди сопротивлялись нашествию чумы как могли, но она была сильнее. Каждый третий обитатель Европы погиб в неравной борьбе с «моровой язвой». После пяти-семи месяцев «оккупации» какой-либо области «злой косарь» переносил свое грозное оружие в соседние области, и черная смерть, не уставая, продолжала губить род людской.