Научное начало в мифе о Вавилонском столпотворении можно, пожалуй, усмотреть лишь в осознании его автором прагматической функции языка: никакое коллективное созидание у людей невозможно без единого языка.
Миф о божественном творении языка был чрезвычайно распространён в христианском мире, но претендовать на научность он не может. На научность могут претендовать только такие гипотезы о происхождении языка, которые опираются не на веру в чудеса, а на реальные факты. Таких гипотез в науке накопилось так много, что впору воскликнуть: не объять необъятное! Однако наибольшую ценность из них имеют лишь некоторые.
1.1. Старые
1. 1. 1. Звукосимволическая (Платон)
Звукосимволическая гипотеза о происхождении языка сформировалась в споре, который возник в Греции в V в. до н. э. между «натуралистами» и «конвенционалистами». Учителем первых был Гераклит, а учителем других – Демокрит. Натуралисты считали, что слова создавались в соответствии с природой (натурой) обозначаемых ими вещей, а конвенционалисты настаивали на том, что слова – результат соглашения (конвенции) между их творцами – первыми людьми. Звукосимволическая гипотеза о происхождении языка зародилась в недрах учения натуралистов.
Спор между натуралистами и конвенционалистами выведен в диалоге Платона (427–347 до н. э.) «Кратил». От имени самого Платона в его диалогах выступает Сократ. Он обычно играет роль диалектика – человека, который обладает умением разрешать споры. В данном диалоге ведут спор Кратил и Гермоген. Первый – сторонник натуралистов, а другой – сторонник конвенционалистов. «У всякого сущего есть правильное имя, – утверждает Кратил, – врождённое от природы, и не то есть имя, чем некоторые люди, условившись так называть, называют, произнося при этом частицу своей речи, но некое правильное имя врождено и эллинам, и варварам, одно и то же у всех» (Фрейденберг О. М. Античные теории языка и стиля. М.; Л.: Государственное социально-экономическое издательство, 1936. С. 36).
Гермоген не соглашается: «Не могу поверить, что правильность имени состоит в чем-либо ином, чем в договоре и соглашении. Ведь мне кажется, какое имя кто чему установит, таково и будет правильное имя… Ведь никакое имя ничему не врождено от природы, но принадлежит вещи на основании закона и обычая тех, кто этот обычай установил и так называет» (там же. С. 37). Какую позицию в этом споре занял Платон?
Устами Сократа Платон сначала говорит, что прав и Кратил, и Гермоген, однако затем он уличает их в односторонности и в конечном счёте примыкает к натуралистам. Да, считал Платон, в языке имеются как имена, созданные по природе, так и имена, созданные по соглашению. Следовательно, есть основания для утверждений Кратила и Гермогена. Но всё дело в том, как создавать новые слова.
Новые слова следует создавать, по мнению Платона, в соответствии с природой (сущностью) обозначаемых вещей. Как же это делать? Это зависит от того, какое имя мы собираемся создавать – первичное (т. е. непроизводное в современной терминологии) или вторичное (т. е. производное). В первом случае задача автора нового слова состоит в том, чтобы отражать сущность обозначаемой вещи с помощью звуков, а во втором – с помощью значимых частей слова.
Термины “правильный” и “неправильный” в отношении к словам ещё не имеют у Платона культурно-речевого смысла. Его не интересовали проблемы языковой нормы. Позиция Платона в его диалоге является нормативистской, но платоновский нормативизм имеет не культурно-речевой (лингвоэтический), а гносеологический характер.
“Правильным” Платон считал то слово, которое обозначает вещь в соответствии с её сущностными качествами. “Правильный” значит “истинный”. “Неправильное” имя, напротив, содержит в своём составе такие звуки (у непроизводных, т. е. “первичных”, слов) или словообразовательные компоненты (у производных, т. е. “вторичных”, слов), которые не соответствуют реальным свойствам обозначаемых вещей.