«Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен» (Лк. 1:1–4).

Нас интересует самое последнее словосочетание этого длинного вступительного пассажа. «Был наставлен» погречески – κατηχήθης («катех´этэс»). Интересно и показательно, что наш русский Синодальный перевод, как и большинство других, передаёт это слово как «наставлен» (или, в других переводах – «научен»). Не «оглашён», а именно «наставлен» – во-первых, чтобы избежать анахронизма: ведь святой Лука не имел в виду катехизацию в том системном виде, в каком она стала практиковаться позднее, а во-вторых, потому что слово «оглашён» неосведомленный читатель просто не поймет.

Небезынтересно одно оригинальное толкование, согласно которому в данном случае слово «κατηχήθης» можно понять в отрицательном смысле (!): не столько наставлен, сколько наслышан. Мол, что-то где-то откуда-то от кого-то слышал, а достоверного, так сказать, авторизованного знания не имеет. А иначе зачем было святому Луке писать своё Евангелие, если бы Феофил и так всё достоверно знал.

С таким толкованием, скорее всего, не согласятся большинство комментаторов Писания и переводчиков, но оно интересно не только дополнительными, хотя и, возможно, надуманными обертонами этимологии важного церковного термина[5]. Оно симпатично тем, что довольно точно отражает распространенное явление наших дней. Сегодня вряд ли найдешь человека, который бы вообще никогда не слышал о Церкви, об Иисусе Христе, о христианстве. Хотя бы что-то, но все слышали и знают. Но именно «что-то», зачастую превратное, неточное, фрагментарное, тенденциозное – от малосведущих людей, из распространенной молвы, в расхожих клише, которыми уверенно оперируют порой даже весьма почтенные, авторитетные, слывущие образованными и эрудированными люди. И катехизация, уже в положительном смысле слова, становится для Феофила (будем понимать под ним любого «боголюбца», как переводится с греческого это собственное имя) наведением порядка в его не совсем достоверных, несистемных, неполных познаниях о Христе и о Его Церкви.

Терминологические пары «катехизация» и «оглашение», так же как «катехумены» и «оглашаемые», в нашей книге мы будем употреблять как совершенно равнозначные, взаимозаменяемые синонимы.

Катехизация, оглашение или наставление в вере, подразумевает осознанное приятие преподаваемых истин катехуменами, или, точнее:

во-первых, изучение или исследование всего того, что составляет базовые постулаты христианского мировоззрения, пусть даже в очень простых, зато понятных формулировках. Постулаты именно базовые, исходные, то есть такие, на которых строится все остальное огромное, многоэтажное здание христианского богословия и практического опыта жизни во Христе;

во-вторых, не просто исследование вроде ознакомления, но согласие, приход к убеждению, пусть и постепенный, трудный и даже мучительный, к выводу об истинности, неоспоримости, безошибочности христианской веры как жизненной философии, жизненного кредо.

Тут, конечно, присутствует изрядная доля риска и требуется высокая степень доверия. Ведь многое из того, что узнаёт и с чем сталкивается катехумен, он/она слышит впервые или видит в неожиданном ракурсе. И неизбежны вопросы, сомнения, непонимание – то, что как раз и нужно для успешного и плодотворного хода катехизации как процесса.