Прекрасный ответ на суеверные опасения современных христиан! И жаль, что такой, без сомнения, христианский, в высшей степени евангельский подход напрочь исчез из церковной канонической практики!

Святому Ипполиту Римскому вторят и другие отцы других эпох. Например, святитель Амвросий Медиоланский (IV в.):

«Достаточно, что он [император Валентиниан II, не успевший креститься до смерти – А. С.] желал крещения, а искреннее желание крещения не менее действительно, чем и само крещение. Если ему не удалось принять крещения от человеческих рук, то его крестил Сам Христос»[10].

А значительно позднее преподобный Симеон Новый Богослов (X–XI вв.) писал:

«Все те, которые текут путем Божиим по указанному мною порядку, если случится, что естественная смерть пресечет посреде сие их течение, не будут отогнаны от дверей Царствия Божия, и двери сии не будут затворены пред ними, по беспредельной милости Божией»[11].

Правда, высказывались и, казалось бы, противоположные мнения. Например, святитель Иоанн Златоуст (IV в.) писал:

«Оглашенный чужд верному. Он не имеет ни одной и той же с ним главы, ни одного и того же отца, ни того же города, ни пищи, ни одежды, ни дома; но все у них разделено. У одного все на земле; у другого – на небесах. У этого царь – Христос; у того – грех и дьявол. У этого пища – Христос; у того – гниль и тление. Да и одежда у этого – Владыка ангелов; у того – дело червей. У этого город – небо; у того – земля»[12].

Однако данное противоречие мнимое и разрешается, если мы примем во внимание контекст. Дело в том, что с легализацией христианства в IV веке заметно меняется и мотивация принятия крещения. Наряду с искренним желанием стать христианами умножаются случаи, когда крещение хотят принять по причинам, далеким от веры: жениться на христианке, угодить начальству, продвинуться по карьерной лестнице. А чтобы получить статус христианина, не обязательно было принимать собственно крещение. Достаточен был сам факт записи в катехумены:

«Одной из самых серьезных проблем катехумената в IV–V вв. стало откладывание крещения на неопределенный срок. Такие катехумены уже назывались „христианами“ после внесения своего имени в списки, они могли присутствовать на Литургии оглашенных, вечерне и утрене, других службах, но многие из них довольствовались такой ситуацией практически всю жизнь, не стремясь к принятию крещения. Епископы неустанно протестовали против таких искажений древней практики, подчеркивая, что, нося лишь имя, в действительности такие катехумены не были христианами, так как не пережили обращения ко Христу»[13].

Может быть, потому, в силу данных печальных обстоятельств, постепенно и обесценилось высокое, достойное и уникальное звание катехумена, о котором столь убежденно говорили и писали многие святые отцы, чьи высказывания мы привели выше?

Наконец, в древних византийских богослужебных книгах, вплоть до средневековья, не существовало главы „како младенца крестити страха ради смертного“, ибо этого „страха“ не было, так как непосредственно после воцерковления дети считались христианами[14]: по определению как Евхология, так и Потребника Патриарха Филарета, они суть „некрещеные христиане“; здесь взрослые оглашенные сравниваются с младенцами, находящимися в ожидании крещения»[15].

Небезынтересно предположение, связанное как с богословием, так и с филологией. Оно может объяснить использование в нашем языке термина «крещение», образованного от слова «крест», но никак не связанного с изначальной идеей погружения в воду. А между тем, именно эта «водопогружательная» идея составляет этимологию и смысл изначального греческого βάπτισμα (бáптисма). Вероятно, под крещением в Византии понималось принятие катехуменом Креста в начале Второго оглашения – заключительного этапа катехизации, начинавшегося в Крестопоклонное воскресенье. В этот день, или, точнее, в понедельник после него, читалась молитва, сохраненная в нашем Требнике под своим первоначальным названием «во еже сотворити оглашеннаго» (