После некоторого блуждания я наконец попадаю в порт. С утра он пустынен, не считая полуспящего охранника. Днем это место наполнится толпами британцев. Но пока я подхожу к единственному живому субъекту здесь и интересуюсь, когда откроется офис «Навимага», корабельной компании. Чилиец поправляет лямку комбинезона и произносит: «Ошо и медиа». Какой-такой Ошо?! Он, видя мое недоумение, стучит по циферблату. Очо и медиа – ах, в 8.30. Ну, подождем.

Офис, конечно же, открывается не в 8.30, а в 9, о чем свидетельствует надпись на двери. За эти полчаса я уже ухитряюсь поболтать с местным, подошедшим купить билет на другой кораблик. Потом на пристани знакомлюсь с пожилой дамой из Сантьяго, и мы отправляется вместе гулять по городу. Однако загадка чилийского испанского так и не дает мне покоя.

Я слышала, что чилийцы религиозны, но не до такой же степени, думала я, когда распечатывала в Москве свой билет на корабль. Внизу в правилах мелким шрифтом, где обычно пишут что-то вроде «За форс-мажорные обстоятельства компания ответственности не несет», на моем же билете значилось: «и деяния Господа».

Деяния Господа, как выяснилось, случались здесь каждый рейс. Но когда я возвращалась после прогулки по Пуэрто-Монту в порт, уточнить время посадки на судно, я еще об этом не знала.

На мой вопрос сотрудница офиса совершенно невозмутимо ответила:

– Завтра в 8 утра.

Я смотрю на нее безмолвно, кажется, забыв как испанский, так и английский. Сзади слышу что-то вроде «Вот блин!» на испанском. Паренек за мной в очереди явно едет тем же рейсом.

– Но где же мне провести эту ночь? – теряясь в языках, спрашиваю. Такой подставы я от них не ожидала. Я тут стою такая, после двух с половиной дней дороги без дома, без душа, с двумя рюкзаками и только и мечтаю о своей каюте на четверых.

– Если вам негде ночевать, – неуверенным голосом говорит моя дама, – можно доставить вас на корабль сегодня в полночь. Сейчас я выясню, сколько еще людей в подобном положении, и закажу вам автобус.

Я покидаю офис. Ноги отваливаются, и куда идти – не очень понятно. Город я уже более или менее посмотрела. Выхожу на улицу и понимаю: если я тут буду тупить, так и придется до двенадцати ночи таскаться печально одной по этому странному городу. И я решаю брать быка за рога. А точнее – чилийца. Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и возвращаюсь к двери офиса. Через некоторое время она открывается и появляется мой чилийский товарищ по несчастью.

– Простите, не хочу вам помешать, но если вы тоже ждете лодку и вам нечего делать, может, пойдем гулять по городу вместе? Я тут особо ничего не знаю и не представляю, чем буду заниматься до вечера.

В итоге мы с Винсенто лазаем по городским холмам, общаемся на смеси испанского и английского, он учит меня чилийскому сленгу, а я его – русским словам. Воистину не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Оказывается, мой новый знакомый – уроженец городка, соседнего с тем, куда я направляюсь. Он учится на адвоката, цитирует по-испански Карла Маркса, интересуется ботаникой (правда, больше применетельно к одному контретному виду растений) и тем, как летают птицы и самолеты.

Вообще, тема Карла Маркса на испанском подозрительно преследует меня. Обычно, когда я рассказываю мою историю взаимодействия с этим языком, говорю, что моим первым учителем было танго. Действительно, более или менее планомерное изучение, если так вообще можно сказать применительно к моему испанскому, началось, когда я стала пытаться переводить лирику танго. Однако на самом деле эта история имеет более глубокие корни. Все началось года четыре назад в городе Рязани. Да, да! Мой первый учитель испанского был мексиканец, с которым я познакомилась в рязанском общежитии, когда одним летом работала в рязанском кремле на раскопках. В это время года университетские общежития – места пустынные. На нашем этаже жили только мы с Ольгой, историком из Костромы, и Пабло. Пабло – уроженец южной Мексики, в свои почти уже 50 приехал в небольшой русский городок учить экономику. Вечера же он проводил в компании двух русских девушек. Мы ему читали Шекспира и Оскара Уайльда, а он нам – латиноамериканских поэтов.