Швартовались к обычному дебаркадеру, украшенному вывеской «Октябрьское» и стоявшему поодаль от крутого подъема на взгорье, где раскинулся поселок. Было заметно, что уровень воды в Оби после весеннего половодья упал, и песчаный берег реки значительно оголился.

Раньше здесь, у крутояра стоял целый ряд деревянных складов на сваях, служивших для хранения товаров, завозившихся в поселок летом пароходами – единственным тогда транспортом, обеспечивавшим снабжение района. От этих складов остались лишь остовы свай. Необходимость в складах, как видно, отпала после прокладки железнодорожной ветки с Урала на Приобье – эта конечная станция расположена на левобережье недалеко от Октябрьского. Поэтому необходимые для Октябрьского и всего района грузы стало проще вести через Приобье, за исключением межсезонья с началом ледостава или ледохода на Оби.

Подъем от дебаркадера к верхней террасе, где находится центр поселка, проложен по традиционной многоступенчатой лестнице с промежуточными площадками. А на крутом яру по-прежнему стоят величественные, как монументы, красавицы ели, хорошо знакомые нам с детства. Преодолев подъем, мы оказались на терраске, где раньше находилось здание речной пристани с залом ожидания. Этого здания давно уже нет, зато есть стоянка такси, откуда за пятьдесят рублей тебя доставят к любому дому.

За полвека многое изменилось. Последний раз мне довелось здесь побывать вместе с мамой пятнадцать лет назад. Даже за это время произошли большие изменения, не говоря уже об изменении политического строя. На состоянии и благоустройстве поселка сказывается то, что он оказался в регионе, где быстрыми темпами развивается нефтегазовая промышленность. Вместо старых деревянных строений появились новые многоэтажные здания средней школы и поликлиники. На асфальтированных улицах полно автомашин, чего в наше время вовсе не было. Через речку Кондинку, где мы купались в жаркие летние дни, построен добротный пешеходный мост. Замечательно, что большинство квартир имеют удобства, о которых нам не приходилось и мечтать. Даже наш бывший дом на косогоре, построенный отцом с дедом, фотография которого случайно попала в книгу «Октябрьский район», оказался газифицирован.

Но вот что интересно, после смены политического строя в России, власть, словно раскаиваясь за все содеянное и грехи перед своим народом взялась за реставрацию монастырей и храмов и возвращает понемногу поруганные соборы Православной Церкви. Но у администрации Октябрьского руки до этого пока не дошли. Возведенную три с половиной века назад Свято-Троицкую церковь большевики не раз пытались взорвать, но только сильно ее повредили, службы в ней давно уже не проводятся.

Советская власть, проводя жесткую политику борьбы с религией, занималась уничтожением не только верующих, но и храмов. Верующим людям, высланным из различных губерний волостей России и Сибири, приходилось со смирением переносить утрату храма и тяготы своей незавидной судьбы. Что оставалось бедным христианам, оставшимся в живых, где им было молиться и просить Божьей милости? Оставалось только одно – уходить в «подполье», а церковные службы проводились теперь в неказистых домах, подальше от глаз и ушей НКВД и многочисленных стукачей. Это были так называемые молельные избы.

Одним из таких домов, сохранившихся в моей детской памяти, был дом Дудиных, расположенный на правом берегу речки Кондинки, терраской ниже от дома, где проживает в настоящее время моя бывшая соученица Мария Александровна Королик (Шлыкова). Так вот, в той старой хибаре собирались тайно помолиться старушки, в том числе и моя бабушка Катя. В тогдашних условиях тотального энкэвэдэшного сыска и доносов было очень трудно отправлять самые простые христианские обряды, включая крещение детей.