А что до меня, то тут я оказался не у дел. Но все же с книгами я находил покой для своей измученной души и порой даже радовался. Я начал заново улыбаться. Иногда мне было радостно на душе, но ненадолго. Даже эти редкие мгновенья были для меня целым событием. Я со временем начал забывать все, что было, и вскоре я начал забывать и ее. Тогда наступил покой, я был как чистый лист, и, кроме нескольких десятков историй из книг, во мне не было ничего. Это был новый я, который теперь один и волен делать только то, что ему вздумается. Я не был ничем и никем обременен – есть только я и больше никого. Каков я настоящий? Какие у меня мысли, какие взгляды? Плохой я или хороший? Добрый или злой? Это мне предстояло выяснить.

Но, к моему сожалению, с каждым днем все становилось только хуже. Я почти ни с кем не общался и был предоставлен сам себе и библиотеке, благодаря ей я поддерживал хоть какую-то связь с внешним миром, который, к моему сожалению, переставал меня радовать, как раньше. Теперь он казался мне ужасным, я как будто бы прозрел. Я как будто пробудился от долгого сна или снял с глаз пелену и увидел, какой он на самом деле. Пока у меня были деньги, я несколько месяцев жил в придуманном мире.

И спустя некоторое время я начал замечать в себе отвращение уже не к родным и близким, как это было раньше, а теперь и к абсолютно посторонним людям. Первое время я не мог понять, кто они и что ими движет, почему они поступают тем или иным образом? Честно говоря, я и сам себе перестал нравиться. Или у меня по каким-то причинам резко возросли требования к себе и окружающим? Уже тогда я начал понимать, как никчемны человеческие потребности, загоняющие любого в определенные рамки. Кем бы ты ни был и насколько бы ты ни был силен телом или духом, против человеческой природы не пойдешь. Да, ты сможешь продержаться несколько дней, но смысла в этом все равно не будет.

Затем у меня практически кончались деньги, которые я долго копил. И тут начались новые этапы моих мучений – мне пришлось мало того что выходить на улицу, где все были такие, как вы, так еще мне прошлось искать себе работу. И так как для всех я давно перестал существовать, помощи просить было не у кого. Честно говоря, я не попросил бы в любом случае. Даже страх голодной смерти не заставил бы меня это сделать.

В то время начала полностью перестраиваться моя модель этого мира, и я все больше впитывал эту новую модель, которая мне абсолютно не нравилась и была даже противна. Я потихоньку начал осознавать, кто я и где нахожусь, и мне оставалось только мечтать о том мире, в который я в последнее время погружался все меньше и меньше, потому как скоро мне грозила нищета.

И это, наверное, одно из самых сильнейших потрясений на тот момент – когда весь мир рушится перед твоими глазами, а из пепла восстает лишь его подобие. И ты вынужден существовать уже в этом мире, забыв про тот, старый, или оставив его только для сновидений. А этот новый мир другой, он жесток и не станет тебя жалеть. И тебе остается или подстроиться, или навсегда сгинуть.

Весь следующий месяц я был озадачен поисками какого-то смысла, какой-то истины. Какого-то пути, по которому я последую. Мне было необходимо идти по пути наименьшего разрушения недавно отстроенной личности и быть как-то посередине этого мира. Не быть его первым последователем, но и не сгинуть. Но получалось у меня только отрицать и стараться абстрагироваться от него. И моя ненависть ко всем, начиная с меня и заканчивая всеми остальными, копилась и множилась внутри меня.

Было ощущение, что меня как будто провели в какой-то музей, но не предупредили о том, что не все экспонаты доступны к просмотру. А у тех экспонатов, на которые смотреть было можно, отсутствовали таблички с описанием, и мне приходилось додумывать самому. Результат, я вам скажу, не всегда верный, а порой и вообще противоположный. Но делать было нечего, это был уже новый я, и стереть все или вернуть, как было, я уже не мог. Было невозможно проснуться завтра с головой того прежнего человека, а поэтому оставалось только ждать, к чему это все приведет.