Спустя много лет я в компании дочери, друга её семьи Расса и моего старшего внука поехала на озеρο. Расположившись на берегу, мы перекусили, а потом Расс предложил мне сыграть с ним партию в шахматы. Я опешила: “Да я не играла всю свою сознательную жизнь”. Однако его предложение всё же не отвергла, и мы начали играть. Постепенно я увлеклась и уже не замечала ни порывов ветра, сметавшего фигуры с шахматной доски, ни накрапывавшего дождика. Я отключилась от внешнего мира и была полностью поглощена игрой. Моя сосредоточенность привела к успеху: я выиграла. И тогда подумала: “А вдруг это знак судьбы?”

После этой победы я стала искать людей, играющих в шахматы, в своём ближайшем окружении. Несколько раз приходила в ЦСО, но там в шахматы играли одни мужчины, и чаще всего я оставалась, как говорится, «не у дел». Поэтому совершенно неожиданно для меня по телефону прозвучал голос Анатолия Ивановича, руководителя шахматного клуба:

“Куда вы пропали? Не могу вам дозвониться! У нас в воскресенье игра на первенство управ округа. Непременно приходите на этой неделе в ЦСО!” Я едва не проглотила язык: то я им была не нужна, и никто не хотел со мной играть, то получила приглашение сразу на соревнования. Прийти в ЦСО я не смогла и позвонила туда, чтобы сказать, что к соревнованиям не готова.

Едва услышав мой голос, он закричал: “Почему вы не пришли? У нас в воскресенье соревнование на первенство округа!” Я постаралась спокойно ответить, что неважно себя чувствую и потому не могу принять в них участия. Однако Анатолий Иванович почти простонал в трубку: “Я вас умоляю!” Я возмутилась: “Раньше со мной никто не хотел играть, а теперь мне предстоит мотать себе нервы!” Но он ещё раз повторил: “Я вас умоляю!” Слышать, что человек тебя умоляет и остаться равнодушной, было невозможно, и я согласилась. Тогда уже радостным голосом руководитель клуба сообщил, что в воскресенье за мной заедет машина.

В воскресенье я как будто и не волновалась, но давление подскочило до ста семидесяти пяти. Кроме Анатолия Ивановича, в машине находились ещё двое игроков из команды ЦСО и ответственный в Управе за спортивную работу. По дороге я спросила:

– А играть надо будет с часами?

– С часами.

Я взвилась:

– Да я ни разу в жизни с часами не играла!

Меня поспешили заверить:

– Ничего, справишься. Подумаешь, дело – нажимать на кнопку!

Помолчав, я задала следующий вопрос:

– А на партию даётся определённое время?

– Да, каждому партнеру даётся десять минут.

Я поняла, что меня ждёт грандиозный провал:

– А я одну партию играю не меньше часа!

Но и этот аргумент не смутил сидевших в машине мужчин. Только потом я поняла, что была нужна им только для присутствия. я сгодилась бы им и со всеми нулями. Сверх ожидания народу на соревнования прибыло много. Мне указали на двух хорошо играющих дам, одну полную, а другую – высокую, с палкой, «кореянку», как называли её шахматисты. я подумала: “Во имя чего я буду переживать, надрываться, трепать себе нервы и получать в итоге одни нули?” Подойдя к представительнице Управы, я заявила:

– У меня болит сердце, я пойду домой.

Та возмутилась:

– Вы не патриотка! Как вы можете так поступить?

Я не знала, что делать. Меня выручила женщина, тоже принимавшая участие в соревнованиях: “Знаете, вы сейчас не уходите. Сыграйте одну партию, хоть как, а потом скажете, что у вас болит сердце”. Она же подсказала мне, что полная дама играет в другой возрастной группе, и я поняла, что одной грозной соперницей у меня меньше. Перед началом соревнований нас предупредили, что в случае недопустимого хода стороне, сделавшей его, засчитывается поражение.