Нет.

Ничем нельзя это оправдать! Напротив, меня только насторожило то, что этот мужчина вдруг изменил свое решение. Из жалости? Но он совершенно не проявлял жалости в общении со мной!

Господи… А может, он что-то страшное задумал?!

Внутри собралось много аргументов, чтобы обвинить его. ЕГО, а не себя!

– Я хочу уйти отсюда, – вдруг выпалила я. – Я боюсь его!.. Боюсь здесь оставаться. Все такое чужое… Адина, пожалуйста, вы должны мне помочь!

– Ох, Мариям, не разрывай мое сердце, – простонала Адина в ответ. – Девочка, твой муж непростой человек! Ни один мужчина из нашей семьи не станет мне помогать – я только наврежу своей помощью! Боже… давай я приеду? Я поговорю с ним еще раз. А если меня не пустят, буду биться в чертовы ворота… – Ее голос дрогнул и слова оборвались.

Послышался плач, который буквально наживую порезал меня внутри! Так сильно, что дыхание перехватило.

– Мама, – позвала я в трубку. И так это естественно прозвучало, будто из самой моей души, которая никогда ничего не забывает. – Пожалуйста, не плачьте. Простите, что довела вас до этого…

– Да нет. Это не ты… – возразил уставший женский голос. – Я сама себе строгий судья. Если бы я хотя бы догадывалась, что задумал твой муж!.. Возможно, я успела бы тебя как-то подготовить, рассказать. А теперь… Я просто растеряна. И боюсь, дочка, что тебе придется справляться самой.

В горле встал ком, не позволив мне ответить. Мама тоже некоторое время молчала.

– Я надеюсь, что память вернется к тебе намного раньше, и ты сможешь ориентироваться в том, что происходит! – воодушевляюще произнесла она. – Обещаю, я буду стараться приезжать к тебе как можно чаще!

Вздохнув, я смиренно отозвалась:

– Хорошо. Спасибо…

– Но Мариям, – вдруг требовательно позвала Адина. – Если он хоть раз тронет тебя, посмеет поднять руку!.. Только скажи мне, и я сделаю все, чтобы добиться развода! Пойду на любые жертвы, но не позволю ему обижать тебя!..

Я вдруг застыла, нервно прикусив кончики пальцев.

– Думаете, он способен? – спросила на одном дыхании.

Мама не сразу ответила. И это только еще больше насторожило.

– Я… плохо знаю этого человека, – наконец сказала она неуверенно, будто тщательно подбирая слова, чтобы меня успокоить. Или будто пожалела, что подняла эту тему. – Но думаю, нет, Мариям. Тебе не стоит бояться.

– Но вы не знаете наверняка, – безнадежно констатировала я, словно сама себе.

А Адина помолчала и загадочно поведала:

– Скажем так, были моменты, которые дали мне кое-что понять про твоего мужа… Положа руку на сердце, я действительно думаю, что если он и захочет причинить тебе боль – она… не будет физической.

Нахмурившись, я обессилено прислонилась к стене. Этот разговор выкачал из меня немало сил и здорово запутал, вместо того, чтобы хоть что-то прояснить.

– Я так устала… – искренне произнесла я.

Мама вздохнула.

– Знаю. Иди, девочка, отдохни, закончим разговор… Не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

Я покосилась на дверь, будто только вспомнила, где и почему нахожусь, и угрюмо согласилась:

– Да.

Так не хотелось завершать разговор… Хотя он был трудный, но связь с Адиной меня успокаивала. Даже если она была на расстоянии.

– До встречи, моя хорошая. Я буду молиться за тебя!

– Пока, Адина.

В трубке послышался длинный гудок, и я окончательно уселась на пол. Какая-то резкая апатия накатила. Как будто все это время я держалась лишь благодаря одному уверенному чувству внутри, которому слепо доверяла – я считала, что в любой момент могу уйти из этого дома! Однако после разговора с мамой мне пришлось признать – это вовсе не так…

Стало все равно на все. Не хотелось вставать… Я решила – посижу здесь немножко. Кому какая разница? Это мое личное время. Где хочу там и провожу его.