– Здесь найдешь для себя все необходимое, – сдержанно сообщил он, ткнув в него пальцами.

Взглянув на резную дверцу, я сконфуженно кивнула. Муж продолжал стоять рядом, будто хотел еще что-то сказать или сделать, но в какой-то момент все же отступил от меня.

– Можешь спать в одежде эти дни, – глухо бросил он, развернувшись.

Я проводила его широкую спину напряженным взглядом и только когда дверь ванной закрылась, сдвинулась с места. Взяла из шкафа, где оказался богатый ассортимент, прокладки и направилась к одежде, которую Адам оставил для меня. Одевалась нервно и торопливо. Но перед тем как выйти в спальню, нерешительно застыла, уставившись на двери.

Мне было сложно анализировать поведение мужа, но я остро чувствовала внутри благодарность за то, что в этот момент, когда я была уязвима не только физически, но и эмоционально, он проявил снисхождение. Я очень нуждалась в этом.

Вернувшись в спальню, где через окна уже заходил свет раннего утра, я тихо обошла кровать и с облегчением обнаружила, что на простыне не осталось следов. Только когда улеглась, украдкой взглянув на безмятежное, но суровое лицо мужа, до меня дошло, что он сам сменил постельное белье.

***

Следующие несколько дней прошли как во сне. Осведомленная о моем особом состоянии Луиза ослабила свой режим, со всякими процедурами, и предоставила мне максимальный покой. Очень кстати. Мне было комфортно проводить время в одиночестве – все равно, чем бы ни занялась, неизбежно уходила в мысли. Постоянно думала о своем прошлом, о том, что рассказала мне Адина, и о настоящем, где эпицентром стал мой муж, и пребывание в его доме… Мое внимание в принципе стало без воли приковано к Адаму. В большей степени потому, что я заметила, как изменилось его поведение.

Не знаю, с чем это было связано: с моим побегом или особым отношением к женским дням, но теперь все наши пересечения проходили спокойно и гладко. Даже слишком. Словно муж решил устроить мне щадящий режим. Или же ему выключили какую-то кнопочку и теперь все, что связано со мной, вызывало у него лишь… равнодушие.

Вроде бы ничего такого не изменилось – по вечерам он, как и всегда, чаще задерживался на работе или в кабинете, поэтому я засыпала одна. По утрам я неизменно просыпалась от сигнала будильника, который Адам заводил, но делала вид, что сплю и украдкой наблюдала, как он собирается. Та же дистанция, те же пересечения по случаю. Разве что случаев стало больше – хозяин дома с некоторых пор начал регулярно приходить на обед, а так же чаще возвращаться к ужину так, что мы оказывались за одним столом.

Поначалу я с трудом могла расслабиться. И даже не потому что за едой практически все время царила тишина. Я как будто чего-то ждала… Какого-то подвоха, неприятного действия от Адама. Пыталась это объяснить каким-то нехорошим умыслом, который он приготовил. Но ничего такого не происходило. Муж был отстранен, задумчив и сосредоточен исключительно на еде. И я вдруг поняла…

Это не он косо смотрел на меня, а я сама на себя косо смотрела! Зная большую часть того, что произошло между нами. Поэтому мне было так неуютно находиться рядом с ним, жить в его доме.

К слову с мамой я больше не связывалась. Еще никак не могла отойти от того, что услышала от нее в прошлый раз, так что пока избегала общения. И плохие сны мне, слава Богу, больше не снились. Время вообще будто застыло… Или затаилось перед чем-то нехорошим.

В один момент мне даже пришла в голову безотчетная, но яркая мысль: может мой побег заставил хозяина дома всерьез задуматься? И что бы ни заставило его привести меня в свой дом, это безвозвратно отошло на второй план? Вдруг Адам уже давно стремительным шагом подходил к иному решению – вот почему изменилось его отношение ко мне! Возможно, он готовился отпустить меня…