– Мамочка, – попытался я улыбнуться. – Как же рад!

Инесса Леонидовна в ответ нахмурилась. Не нравилось ей, когда я при людях обращался к ней "мама". Лишь Аглае она позволяла намекать на возраст, произнося – «бабуля». Мою родительницу это умиляло.

Мама перевела взгляд с меня на Александра. Нахмурилась еще больше, а вот креативщик застыл с открытым ртом. Да, никто не верил, что у нас именно такие семейные связи: сын-мать.

Инесса Леонидовна продолжала хмуриться, ей явно не нравился внешний вид парня. Как бы высказываться она не начала по этому поводу. Да еще, не дай бог, матушка увидит, чем мы с креативщиком сейчас занимались. Не стоит ей знать про этот виртуальный отбор.

– Александр, – обратился я к парню, но он не отреагировал. Я толкнул его в плечо. – Полагаю, мы закончили?

Он растеряно кивнул, но с места поднялся.

Направляясь к двери, парень обошел маму вокруг, не отводя от женщины взгляда, споткнулся у порога и вышел, закрыв за собой дверь.

Довольная, почти победная улыбка, коснулась маминых губ. Ей всегда нравился тот эффект, который она производила на людей. Мама, изящно перебирая ножками, на которых были надеты туфли на высоком каблуке, подошла к моему столу. Я встал.

– Здравствуй, сынок, – произнесла мама сладко и, оставляя помаду на моей щеке, поцеловала. А потом села за стол на место Александра. Я тоже опустился в кресло.

Однако вдвоем мы не остались. Дверь распахнулась и к нам зашла Анжела. Она выучила привычки мамы, знала, что та не любит ждать, и, видимо, как только матушка вошла в мой кабинет, кинулась сразу же заваривать кофе. Причем, судя по запаху, умудрились где-то достать любимую мамой корицу. Или держала ее всегда, на вот такой, всякий случай?! Секретарша молча поставила поднос с чашками на стол и удалилась.

– Она научилась варить кофе? – фыркнула мама, кивнув в сторону закрытой двери, за которой скрылась Анжела. – Скажи: ты с ней тоже спишь или держишь из-за альтруистических соображений?

– Что значит "тоже"?

– Ну, помнится твой отец изменял мне со своей секретаршей. Банально до безообразия.

Я с сожалением пожал плечами, а затем, изогнув с усмешкой бровь, решил сменить тему и поинтересовался:

– В Испании похолодало?

– Нет, там прекрасно.

– А какими тогда судьбами?

– Я соскучилась, – улыбаясь лишь краешком губ, ответила мама. – А еще Стасик перенес процедуру на более ранний срок. Завтра иду к нему.

Ах, как я сразу-то не догадался. Стасик – это мамин пластический хирург. Вот уже почти десять лет этот докторишка наживается за счет мамы... ладно, язвлю. Станислав Сергеевич, бесспорно, профессионал. Добросовестный и терпеливый.

– Что на этот раз?

– Подтяжка век.

Я закатил глаза:

– Ты и так прекрасна!

Мама улыбнулась:

– Нет пределов совершенству.

Я не стал спорить с родительницей, потому как это бесполезно, у мамы не так много радостей в жизни, а модернизация себя уверенно держится на первом месте. Даже внучка ее так не радует. Хоть мама ее, безусловно, любит.

– А чего ты сюда приехала, а не домой? - спросил я. – Аглая была бы рада...

– А Аглая с этой, с няней? - последнее слово Инесса Леонидовна произнесла с явной брезгливостью.

Да, не сложились у них отношения с Серафимой. Невзлюбили друг друга сразу, как увидели. Слишком уж они схожи по характеру. Обе сильные. Волевые. Одна вечно поучает другую. У няни преподавательский стаж, как веский довод, у мамы – родительский и семейный опыт, которых у Серафимы нет.

– Кстати, – мама взяла в руку чашку с кофе, – в твоей фирме работают чересчур дерзкие девушки.

– Это ты о чем? – задал я логичный вопрос, удивляясь ее словам.