Исследование историографии проблемы показало, что с принятием принципиальных политических решений был разрешен сакраментальный вопрос о том, с чего следует начинать – с установления взаимного доверия или же с мероприятий, реализация которых смогла бы стимулировать состояние доверия. Предпринятые политическими лидерами обоих государств шаги представляли собой два подхода: обмен информацией по чрезвычайно деликатным вопросам позволил создать определенное доверие, а решение проблемы на основе честного компромисса укрепило это доверие и стимулировало новые усилия в решении проблемы ограничения гонки стратегических вооружений[161].

Вместе с тем, исторические факты свидетельствуют, что в развитии отношений между странами и системами возникали кризисы, в связи с их участием в локальных войнах и конфликтах: тройственная агрессия (Англия, Франция и Израиль – 1956 г.) против Египта; венгерские события (октябрь-ноябрь 1956 г.); «Берлинский кризис» (1961 г.); «Карибский кризис» (1962 г.); войны в Алжире (1954–1962 гг.), на Ближнем Востоке (1967 г.) и во Вьетнаме (1964–1973 гг.)[162]. Непосредственное участие СССР принял в подавлении путча в Чехословакии (1968 г.), ввел войска в Афганистан (1979–1989 гг.)[163]

Все это стало основанием для того, чтобы своих трудах Э. А. Иванян, А. Е. Кунина пришли к выводу, что непомерное наращивание Советским Союзом военных усилий сопровождалось на протяжении 1970-х гг. расширением его экспансии в Третьем мире, борьба за который составляла «второй фронт» в геополитическом противостоянии Востока и Запада[164].

Исследователи обращают внимание на закономерность того, что середине 1970-х гг. возникли серьезные проблемы в советско-американских переговорах по ограничению стратегических вооружений[165]. В значительной степени они были порождены необходимостью обеспечения защиты СССР путем наращивания ракетно-ядерного потенциала в целях недопущения американского превосходства по числу носителей, мегатоннажу и забрасываемому весу стратегического оружия, а также по оружию средней дальности. Разумеется, подобные усилия советского военно-промышленного комплекса не составляли секрета для американской стороны. Примерный паритет стратегических ядерных сил между СССР и США, позволивший им в мае 1972 г. заключить договор ОСВ-1, был поставлен под угрозу, как и весь переговорный процесс в области ограничения стратегических вооружений. Этих позиций придерживались в своих работах Э. А. Иванян, С. М. Рогов, Ю. А. Жуков, А. А. Челяпин и др.[166]

История советско-американских отношений свидетельствует о том, что 3 июля 1974 г. СССР и США заключили Договор об ограничении подземных испытаний, в соответствии с которым допускались взрывы мощностью не более 150 килотонн.

Однако П. П. Черкасов в своих исследованиях утверждает, что деятельность государственных органов в оборонном строительстве по наращиванию ракетно-ядерного потенциала была не оправдана, являлась вызовом для США[167].

В августе 1974 г. началась разработка эскизного проекта командной ракеты системы «Периметр». В октябре 1974 г. на полигоне Капустин Яр начаты испытания мобильного ракетного комплекса РСД-10 с разделяющейся головной частью. Первый ракетный полк с ракетным комплексом РС-20А без повышения инженерной защиты (п. Домбаровский) заступил на боевое дежурство 25 декабря 1974 г.

Вместе с тем, 23–24 ноября 1974 г. состоялась встреча Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева и президента США Дж. Р. Форда в районе Владивостока. В центре советского Приморья руководители обеих держав подтвердили решимость и впредь развивать свои отношения в направлении, определенным в предшествовавшие годы заключенными между ними договорами и соглашениями. В первую очередь это касалось соглашений о предотвращении ядерной войны и ограничении стратегических вооружений, которые, как отмечалось в советско-американском коммюнике, были «хорошим началом процесса создания гарантий против возникновения ядерного конфликта и войны вообще»