Первое, что мы сделали, оказавшись в Кировске-дали домой телеграммы о том, что добрались до места, причем не только за себя, но и за оставшихся в лагере. Затем от центральной площади поднялись вверх по одной из улиц (как я уже говорил, Кировск лежит на склонах гор, поэтому улицы, идущие перпендикулярно основной дороге, огибающей озеро Большой Вудъявр, обладают значительной крутизной), отыскали там предварительные железнодорожные кассы и, отстояв не очень большую очередь, взяли обратные билеты на 30 марта до станции Коноша, на поезд Мурманск – Вологда. Всем, кроме… Шуры Туманова. Причиной тому был заявление, сделанное Шурой накануне, и касающееся его несогласия с предлагаемым Пашей и Сергеем Леонидовичем графиком восхождений. Уж не знаю доподлинно, какая муха укусила тогда нашего дражайшего Александра Юрьевича – возможно, наслушавшись о подготовке «сепаратного» некрасов-ско-мальцевского штурма одного из самых сложных окрестных маршрутов (оцененного тогда в4Б, но впоследствии разжалованного), он и сам решил никуда не уезжать, не совершив чего-либо столь же выдающегося – но, так или иначе, брать себе обратный билет он нам тогда категорически запретил. Ну что ж, хозяин – барин… Однако, забегая вперед, скажу, что уже через несколько дней после этого неожиданного «демарша», альпинистские аппетиты нашего друга естественным образом вошли в разумные берега, что вызвало необходимость в спешном порядке решать проблему обратного выезда теперь уже для него самого. Хорошо еще, что ему удалось взять билет на тот же самый поезд и даже в тот же самый вагон, что и нам!

Следующим пунктом был продуктовый магазин. Затарились разными вкусностями, обеспечив себе несколько дней сытной жизни – ведь в ближайшие дни нам будет не до выездов в город. Помимо съестных припасов, было приобретена на пробу пара литровых пачек крепленого вина «Золотые купола» мурманского разлива (помните те времена – вино в пачках в любом ларьке?!), ставшего затем культовым напитком всей поездки. Там же мне случилось впервые попробовать темную «Балтику-четверку», стоившую тогда 4200 рублей за бутылку, что было вполне по-божески.

Из магазина путь наш лежал в баню, также расположенную недалеко от центра города. Баня в Кировске мне понравилась – чистая, уютная, с хорошим паром. Сергей Леонидович тоже остался доволен: все-таки возможность попариться в бане во время похода в горы – это дорогого стоит. Мне повезло побывать там еще раз, но это было уже незадолго до нашего отъезда из Хибин.

Через пару часов, чистые и довольные, мы вышли из этого достойного заведения и, сфотографировавшись на фоне памятника крестному отцу города Сергею Мироновичу Кирову, отбыли на место постоянной дислокации. Из всей программа невыполненным оставался лишь один пункт – не удалось наладить связь с главой местных альпинистов: Олег Иванович Шумилов, в силу достаточно веских личных причин, появлялся домой не ранее одиннадцати вечера.

Вернувшись к оставленным утром друзьям уже в сумерках, мы обнаружили, что и они даром времени не теряли. Прежде всего, в палатке наконец-то было тепло и сухо, а в углу весело гудела раскаленная чуть ли не докрасна печка. Откуда дровишки? Оказывается, Шуре с Пашей повезло найти где-то неподалеку часть старого телеграфного столба, который они прилежно распилили, накололи на мелкие части и перетащили к палатке. Дрова оказались отменными, креозотом почти не воняли, так что до самого отъезда мы больше не знали хлопот с обогревом.

По такому случаю ужин прошел в особенно теплой и дружественно обстановке, чему в немалой степени способствовали «Золотые купола». Дошло дело и до гитары, приобретенной мной еще на первом курсе института в магазине на Нижней Масловке (что в славном городе Москве), и с тех пор неоднократно ломаной, благодаря чему звук ее теперь оставлял желать много лучшего, но зато ее совершенно не жалко стало брать в походы. Все было очень хорошо и душевно примерно до десяти часов вечера, когда Мальцев вдруг куда-то засобирался. Оказывается, он все еще не отказался от мысли связаться с Шумиловым, для чего ему всего-то требовалось пробежать четыре километра до ближайшего телефона, который находился в гостинице возле Ботанического сада. Оно бы и ничего, если бы не ночь на дворе. В общем, мысль бежать сейчас незнамо куда, незнамо зачем, показалась мне откровенно бредовой. Да и, похоже, не мне одному, поскольку и Шура, и Паша также принялись отговаривать его от этой странной затеи. Бесполезно. Торопливо нацепив лыжи, патологически верный своему долгу Сергей Леонидович покинул нашу разомлевшую компанию и растворился во мраке. «Маньяк!» – было самое корректное из того, что прозвучало ему вслед. Впрочем, несмотря на кажущуюся нелепость этого ночного марша я не мог не отметить про себя, что наш друг Серега на наших глазах совершает Поступок. Ибо надо иметь недюжинную силу духа, чтобы вот так, невзирая на уговоры, все-таки покинуть уютную теплую палатку с ее «Золотыми куполами» и веселыми песнопениями для того, чтобы в одиночку рвануть куда-то по ночному зимнему Заполярью!